Хочу привести кусок из состоявшегося недавно разговора. Разговор был на другом форуме. Смысл в том, что что он содержит описание, как однажды мне довелось пережить противостояние со своей смертью. С тех пор я делал многочисленные попытки вербализовать произошедшее. Но все они были весьма неудачными. Либо слишком отрывочными, либо были переполнены самостью. И вот только недавно у меня получилось записать произошедшее в приемлемом виде. Сразу скажу, что это только часть события. В первую очередь потому, что попытки вспомнить подробнее какие-то детали немедленно приводили к повторению опасной ситуации. С другой стороны то, что я до сих пор не смог выразить хоть какими-нибудь словами, словно находится за завесой. Словно я вообще этого не помню. И вытащить всё это из памяти труднее, чем вспомнить забытый сон. И да, само событие совсем не того типа, когда осознаёшь свою смерть за левым плечом. Тут я описываю, как нарвался на прямое противостояние смерти. Так сказать в "ручном режиме".
Те, кто хочет прочитать описание самого события, прокрутите вниз до конца выделенного курсивом текста.
Описание возникло при обсуждении страха смерти. Начну с того, что повторю свою точку зрения на так называемый страх смерти, это будет преамбулой:
Страх смерти? Хм... В смерти есть всё, в том числе и страх. Однако, страх смерти - обманка. Все, хоть раз испытывавшие страх смерти, почему-то убеждены, что этот страх - и есть страх самой настоящей смерти. Причём убеждены тем сильнее, чем сильнее этот самый страх. Однако, стоит хоть раз поставить под сомнение этот пункт - а смерти ли этот страх - так раньше или позже вопрос прояснится. Ключевой момент в подобных представлениях - наличие в представлении образа себя. В любом виде. Как только в представлении есть образ себя, так сразу не может идти речь о смерти. Чужая смерть, по большому счёту, не играет никакой определяющей роли. Только в том смысле, в каком чужая смерть может вывести на понимание конечности собственного существования. В остальном - это пустышка. Образ себя. В чём тут дело? У каждого из нас наберётся воз и маленькая тележка представлений о якобы своей смерти. Но все подобные представления - постановочны, как принято говорить сегодня о некотором типе съёмок. И главная подстановка, так сказать, каскадёр в этом ролике - образ себя. Образ себя - это фикция. По определению. Он не соответствует ничему. Как бы мне ни хотелось, чтобы он соответствовал, он не соответствует. Это - воображаемая картинка. В любом случае. И смерть этой воображаемой картинки не может привести ни к какому пониманию вообще. Но к страху - запросто. К ошеломляющему, парализующему, бесконечному страху - может. Но и только. Каждое такое представление - своеобразный "отснятый" сценарий. Я называю такие представления - персональными ужастиками. Такое представление ничем не отличается от обычного фильма ужасов, кроме того, что этот ролик - собственного производства. Если вы хотите осознать роль личной смерти, как наилучшего из советчиков, нужно отбросить все такие персональные ужастики без исключения. Окончательно и бесповоротно. Я понимаю, что если вы режиссёр фильмов-ужасов, то бесполезно призывать вас отбросить то, чем вы зарабатываете на хлеб. Но вы - и близко не тот человек. Поэтому бросьте это баловство. С концами.
Смерть имеет значение только личная. Собственная. Она имеет всесокрушающее значение. И она в определённых случаях может стать советчиком. Она ни при каких условиях не позволит вам держать желаемое за действительное. Она просто сдует всё пустое. Она при этом может запросто сдуть и вас. И будьте уверены, что когда-нибудь она обязательно вас сдует. А раз так, то почему бы в этот раз не позволить ей сдуть всё пустое? Страшно? Нет. Это не страшно. Но это большой риск. И предельное напряжение и концентрация всех без исключения наличных сил. Только тогда есть шанс удержаться под напором, сдувающим всё пустое. Эти предельные напряжение и концентрация - суть последнее усилие в жизни. И смерть может познакомить вас с таким способом жить. Не могу сказать, что вам понравится. Не могу сказать, что это понравилось мне. Это нечто большее, чем нравится/не-нравится. И такой способ жить - превыше любых других. И собственная смерть это показывает. У каждого из нас есть выбор - посмотреть это единственный раз в жизни, последний, или решиться столкнуться с этим столько раз, сколько получится. Семи смертям не бывать, а одной - не миновать. Это так. Но можно получить совет личной смерти и раз, и другой и третий. А можно только один - прощальный.
А теперь - само событие: Чтобы прийти к осознанию смерти, мне пришлось полностью отбросить персональные ужастики. В моём случае никаких аварий и угрожающих ситуаций не предшествовало описываемому событию. На протяжении долгого времени я много внимания уделял обдумыванию этой темы, которая интриговала меня слишком сильно. Настолько сильно, что даже ужаснейшие из персональных ужастиков не смогли меня отвратить. Однако, к определённому моменту с ними было покончено. Я вспоминал различные случаи из своей жизни, обдумывал, перечитывал КК и довольно сильно "сидел на этой теме". Спусковым крючком, если можно так выразиться, послужило воспоминание как в детстве я присутствовал на хоздворе при забое свиней. При этом я сидел в тепле и уюте, разговаривая по скайпу через гарнитуру. Мы с собеседником как раз обсуждали околокастанедные темы. И вдруг на ум мне пришёл самый первый случай, когда я осознанно заинтересовался темой смерти. Тогда, в самый первый раз, когда я увидел происходящее, я почувствовал толчок поддых. На ум мне как раз и пришло воспоминание именно этого момента. Этот самый толчок. Тогда, на хоздворе, я воспринял его похожим на тошноту, и даже схватился ладонями за рот от неожиданности, но рвоты не последовало. И где-то за минуту я оклемался. Когда я об этом случае вспомнил, мне пришло на ум, что по качеству ощущений тот толчок, что я ощутил, очень похож на описание КК ощущений от наката. Я быстро прокрутил воспоминание несколько раз, чтобы лучше осознать все нюансы этого ощущения и быстро пришёл к выводу, что от тошноты в этом толчке было очень мало. Больше всего это напоминало довольно мягкий удар поддых. Подивившись таким нюансам, я попытался было сформулировать найденное собеседнику, но обнаружил, что эти удары, вполне естественные для многократного воспоминания, продолжаются и становятся сильнее. Я попытался отбросить воспоминания и сосредоточиться на чём-нибудь кинестетически отличном от них, что получилось, но удары только усилились. Кроме того, я стал чувствовать странное онемение, больше с левой стороны тела и в ногах. Это воспринималось не как потеря чувствительности, а скорей словно тело приобрело внешний слой, всё более твердеющий и напоминающий скорлупу. Как только я заметил это онемение, так сразу увидел, что картина помещения, в котором я находился, пересеклась несколькими трещинами в разных направлениях. Моей первой реакцией было подумать, что в квартире потрескалась штукатурка. Но трещины совсем не заканчивались на потолке, а пересекали весь обзор. И хуже того, что с каждым новым ударом поддых трещин становилось всё больше. Вместе с тем, вид помещения странным образом оставался целым. Ни на стенах, ни на потолке никаких трещин не было, и это было хорошо видно. Я не в состоянии объяснить, как это может быть - растрескивающаяся обстановка вокруг меня и при этом совершенно целое помещение. Как только этот вопрос появился в уме, сразу же возник ответ, что это трескается мир. И что мир и я - одно и то же. Тут же у меня возник вопрос, будет ли это продолжаться и дальше и тут же, с очередным ударом картина мира превратилась чуть ли не в витраж. При этом ширина уже имеющихся трещин увеличилась и стало видно какое-то тускловатое свечение за треснувшим витражом. На вопрос,"я умираю?" тут же возник ответ - не справишься, то это просто продолжится. "Совсем?" - совсем. Быстро переключившись (всё это странным образом длилось чуть ли не полминуты, но в реале не больше пяти секунд), я сказал собеседнику, что вынужден оборвать разговор, и хотел добавить, что если выкручусь, то перезвоню, но вместо этого просто отбился. Поскольку образ собеседника в уме тоже был покрыт этими самыми трещинами. "Что же делать?" - пронеслось в уме, и тут же ответ - что угодно, как и всегда. При этом ответ на вопрос приходил вместе с очередным ударом, которые, я чувствовал это, были направлены именно на раскол моего мира, то есть меня. И что прекратятся они только тогда, когда бить будет больше не во что. "Я же не готов!" - это неважно. "Может ли склеить меня сильное чувство из тех, что случалось мне переживать?" - действуй. О да! Я конечно же вспомнил мужество. Удар поддых и всё стало так, словно никакого мужества я не только не вспоминал, но словно его никогда и не было. Дружба! - результат тот же. Я лихорадочно вытаскивал на свет всё подряд. Из того, что меня научили считать, является вечными ценностями. Что бы я ни вытащил, следовала мгновенная дезинтеграция. Причём, растрескавшийся мир, осколки которого пока ещё держались непонятно на чём, был стократ прочнее всей той лабуды, которую я доставал откуда только мог. Лабуда даже не растрескивалась. Она исчезала. И очень быстро мне стало просто нечего вытаскивать. Я понял, что я абсолютно беззащитен перед потоком этих ударов. Несмотря на "скорлупу", я мог двигаться и шевелиться как и раньше. Это было так же, как и с нетреснувшей комнатой. Но это было не похоже на растрескавшееся лобовое или оконное стекло. Нет. Под ударами разваливался мир. Этот мир, к которому я привык и считал его незыблемым. И уж во всяком случае полагал, что именно он останется после меня. Теперь же мне было очевидно, что после меня останется то, что проглядывает из-за треснувшего витража.
_________________ Истина - понятие операционное, а не бытийное. Поэтому вне контекста лишено смысла.
|