Доктрина Сунь-цзы

I: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, II: 1, 2

5

План войны выработан, все данные учтены. Можно приступить к войне уже в прямом значении этого слова, или, как говорит Сунь-цзы, к "военной борьбе". "Полководец, получив повеление от государя, формирует армию, собирает войска и, войдя в соприкосновение с противником, занимает позицию" (VII, 1). С этого момента начинается в полном объеме деятельность полководца.

Роль, которую отводит Сунь-цзы полководцу - руководителю военных операций, - огромна. "Нет ничего труднее, чем борьба на войне" (VII, 1). Исключительная трудность борьбы предопределяет и исключительное положение руководителя этой борьбы. Сунь-цзы требует для полководца, пока он находится в поле, полной оперативной самостоятельности.

По-видимому, это считалось в те времена совершенно нормальным. Подготовка к войне производилась, естественно, правителем и его приближенными, но их роль заканчивалась составлением плана. В последний раз в дворцовом храме предков, т. е. в помещении, предназначенном для важнейших совещаний, собирался совет из высших Должностных лиц и заслуженных сановников, который производил все "расчеты", о которых шла речь выше, и вырабатывал план войны. После этого "правитель действует в своем совете и отдается делам правления, а за войну во всем спрашивает со своего полководца" (XI, 29). Происходило, следовательно, своего рода разделение функций: государь оставлял за собой все дела по внутреннему управлению, все же дело ведения войны всецело передавал в руки полководца. Это разде-ление оформлялось даже особым актом. Назначение полководца сопровождалось церемонией вручения ему секиры как знака его власти над войском. Самостоятельность полководца как будто подразумевалась сама собой.

Тем не менее Сунь-цзы усиленно напоминает о ней. Надо полагать, что китайские полководцы на деле нередко чувствовали давление со стороны дворцового совета. Поэтому Сунь-цзы не только напоминает о такой самостоятельности, но и доказывает ее необходимость.

Значение независимости полководца от центральной власти характеризуется Сунь-цзы такими словами: "Побеждают те, у кого полководец талантлив, а государь не руководит им" (III, 8). Этими словами постулируется общая независимость полководца непосредственно от правителя. Но Сунь-цзы настаивает и на полной оперативной самостоятельности. С его точки зрения, нет ничего хуже, чем когда правитель лично вмешивается в руководство армией: "Армия страдает от своего государя в трех случаях: когда он, не зная, что армия не должна выступать, приказывает ей выступить; когда он, не зная, что армия не должна отступать, приказывает ей отступить; это означает, что он связывает армию. Когда он, не зная, что такое армия, распространяет на управление ею те же самые начала, которыми управляется государство; тогда командиры в армии приходят в растерянность. Когда он, не зная, что такое тактика армии, руководствуется при назначении полководца теми же началами, что и в государстве; тогда командиры в армии приходят в смятение" (III, 6).

Из этих слов видно, что Сунь-цзы проводит резкую грань между армией и государством с точки зрения организации и методов управления. Поэтому он требует от полководца права не считаться с обычными законами государства: "(Полководец) раздает награды, не придерживаясь обычных законов, издает указы не в порядке обычного управления" (XI, 26). Иными словами, в армии вводится исключительное положение, хозяином которого становится ее руководитель.

В Древнем Китае, несомненно, считалось, что право на оперативную самостоятельность полководца коренится в самой природе войны. Один из таких же древних трактатов по военному искусству - "Сыма фа" ("Законы Сыма") - выставляет такую формулу: "Война - это тактика, бой - это храбрость, позиция - это искусство". Война, т.е. борьба в непосредственном смысле, есть тактика, которая по своей природе рассчитана на гибкость, маневренность. Поэтому лучше всего видеть, что нужно предпринять в данный момент, может именно тот, кто этой борьбой непосредственно руководит, т. е. полководец. Он же видит, что нужно делать, потому что обладает знанием науки о войне. "Поэтому, если согласно науке о войне выходит, что непременно победишь, непременно сражайся, хотя бы государь и говорил тебе: "не сражайся". Если согласно науке о войне выходит, что не победишь, не сражайся, хотя бы государь и говорил тебе: "непременно сражайся"" (X, 11).

Выше было уже приведено, каких качеств требует Сунь-цзы от полководца. Он должен обладать: умом, беспристрастностью, гуманностью, мужеством и строгостью (I, 3). Но это его качества как человека. Помимо них он должен обладать особыми качествами как вождь, как руководитель армии. "Такой полководец, который, выступая, не ищет славы, а отступая, не уклоняется от наказания, который думает только о благе народа и о пользе государя, - такой полководец - сокровище для государства" (X, 12). Кроме того, как руководитель армии, полководец должен обладать проницательностью. Это качество важно во всех случаях, но особенно необходимо в одном: "Не обладая тонкостью и проницательностью, не сможешь получить от шпионов действительный результат" (XIII, 8). При всем этом полководец должен обладать "совершенным знанием". Оно распространяется прежде всего на все то, что касается обеих воюющих сторон: "Если знаешь его (противника. - Н.К) и знаешь себя, победа недалека; если знаешь при этом еще Небо (т. е. условия времени. - Н. К.) и знаешь Землю (т. е. географическую обстановку. - Н. К.), победа обеспечена полностью" (X, 16). Знание распространяется и на стратегию, и на тактику, на то, что "взвешивается" упомянутыми выше "расчетами": "Если полководец станет применять мои расчеты, усвоив их, он непременно одержит победу... Если полководец станет применять мои расчеты, не усвоив их, он непременно потерпит поражение" (I, 5). Знание требуется и в специальном случае: "Не обладая совершенным знанием, не сможешь пользоваться шпионами" (XIII, 8).

Сунь-цзы предупреждает и против недостатков, свойственных полководцу: "у полководца есть пять опасностей: если он будет стремиться но что бы то ни стало умереть, он может быть убитым; если он будет стремиться во что бы то ни стало остаться в живых, он может попасть в плен; если он будет скор на гнев, его могут презирать; если н будет излишне щепетилен к себе, его могут оскорбить; если он будет любить людей, его могут обессилить" (VIII, 7).

В этих словах Сунь-цзы обращает внимание на то, что во всем требуется мера и разумность. Слишком пылкая храбрость, не контролируемая разумом, может только навлечь беду. Такую же опасность таят в себе и излишняя осторожность, превращающаяся уже в трусость, чрезмерная горячность, излишняя щепетильность к своему достоинству и чести, слепая любовь и доверчивость к людям.

Эти недостатки полководца уже не касаются его одного: их действия распространяются и на руководимую им армию, отражаются на всем ведении войны. "Эти пять опасностей - недостатки полководца, бедствие в ведении войны. Разбивают армию, убивают полководца непременно именно этими пятью опасностями", - утверждает Сунь-цзы (VIII, 8).

Помимо этих "опасностей" Сунь-цзы отмечает и ряд других недостатков полководца именно как руководителя армии. Это слабость характера, препятствующая полководцу проявлять необходимую строгость; это неумение оценивать способности своих подчиненных, а значит, неумение своевременно и целесообразно выдвигать их; это неумение установить надлежащий и прочный порядок в армии; это неумение оценивать противника и находить всегда нужную тактику борьбы с ним (X, 9). Сунь-цзы считает, что эти недостатки полководца и вызываемое ими состояние армии могут привести к поражению (X, 9).

Полководец - руководитель армии. Сунь-цзы много места уделяет именно этому руководству. Каков основной принцип руководства армией? На это Сунь-цзы дает следующий ответ: "Приказывая им (солдатам. - Н. К), действуй при помощи гражданского начала; заставляя, чтобы они повиновались тебе все как один, действуй при помощи воинского начала" (IX, 20). Сунь-цзы рекомендует в руководстве армией действовать теми двумя началами, из которых, по традиционным китайским воззрениям, слагается вообще вся деятельность человеческого общества. "Гражданское начало" - это мирная деятельность со всеми соединенными с нею признаками и требуемыми для нее качествами: прежде всего гуманностью (кит. жэнь). "Воинское начало" -это военная деятельность, необходимая для обеспечения мирной, в которой находят свое выражение такие свойства человеческой природы, как храбрость и отвага. Уже с древних времен в Китае установилась точка зрения, что для гармонического развития как отдельной человеческой личности, так и всего общества необходимо сочетание этих двух начал. Правители государств должны неукоснительно заботиться об одинаковом и всемерном их развитии. Эти же начала, по мнению Сунь-цзы, должны быть перенесены и на руководство армией. Руководство армией в непосредственном смысле осуществляется при помощи приказов. Лучшее средство достичь того, чтобы солдаты послушно исполняли эти приказы, - это гуманными средствами привлечь их к себе, вызвать их доверие. Но заставить всю массу войска повиноваться себе, как один человек, можно, пуская в ход, где это нужно, всю строгость военных законов.

В этом правиле уже сквозит то отношение к своим солдатам, которое должен выработать в себе полководец. Основной целью, как выражается Сунь-цзы, является "взаимное обретение": полководец и его солдаты должны "обрести друг друга", т. е. понять друг друга, довериться друг другу. Какими же мерами полководец может достигнуть этого?

"Если будешь смотреть на солдат как на своих детей, сможешь отправиться с ними хоть в самое глубокое ущелье; если будешь смотреть на солдат как на любимых сыновей, сможешь идти с ними хоть на смерть. Но если будешь добр к ним, но не сможешь ими распоряжаться; если будешь любить их, но не сумеешь им приказывать; если у них возникнут беспорядки, а ты не сумеешь установить порядок, - это значит, что они у тебя непослушные дети и пользоваться ими будет невозможно" (X, 13).

Нетрудно видеть, что эти слова только раскрывают вышеприведенное основное положение, на котором строится все руководство армией: умелое сочетание двух принципов, которые Сунь-цзы называет "гражданским" и "военным". Действовать добротой и любовью нужно, иначе нельзя добиться расположения у солдат. А такое расположение необходимо: "Если солдаты еще не расположены к тебе, а ты станешь их наказывать, они не будут тебе подчиняться; а если они не станут подчиняться, ими трудно будет пользоваться" (IX, 19). Но, с другой стороны, нельзя и заискивать у солдат: "Если полководец разговаривает со своими солдатами ласково и учтиво, значит, он потерял свое войско" (IX, 16). Когда полководец начинает задабривать своих подчиненных, это свидетельствует только о том, что положение в армии создалось плохое: "Если он без счету раздаст награды, значит, войске, в трудном положении, (IX, 16). И обратно: нельзя переходить меру и по части строгости. Наказания вообще нужны: "Если солдаты уже расположены к тебе, а наказания производиться не будут, ими совсем нельзя будет пользоваться", - говорит Сунь-цзы (IX, 19). Но, с другой стороны: "Если он бессчетно прибегает к наказаниям, значит, войско в тяжелом положении" (IX, 16). Главная задача полководца - обеспечить себе полное повиновение армии; только оно может гарантировать возможность самого главного: пользоваться армией для выполнения боевых задач.

Все это - самое общее правило управления армией. Сунь-цзы, конечно, этим не ограничивается и дает ряд конкретных указаний.

Управлять солдатами, по его формулировке, - это значит управлять их "глазами и руками, их духом и сердцем, их силами".

Что значит управлять глазами и руками солдат? Глазами солдаты воспринимают сигналы команды, которые в китайской армии подавались знаменами и значками. Ушами солдаты слушают те сигналы, которые подаются гонгами и барабанами. Поэтому эти инструменты сигнализации являются орудием, которым направляются в надлежащую сторону зрение и слух солдат, т. е. которым им указывается какое-нибудь действие. Но важнее другая сторона: "Гонги, барабаны, знамена и значки соединяют воедино глаза и уши своих солдат. Если все сосредоточены на одном, храбрый не может один выступить вперед, трусливый не может один отойти назад" (VII, 11). Обеспечение единства действий всей разнородной массы войска - такова задача управления "глазами и ушами солдат". При таком единстве перестают играть роль индивидуальная храбрость и индивидуальная трусость: все будут одинаково храбры, притом точно в той мере, в какой потребует полководец. А это и есть самое главное: "Если даже связать коней и врыть в землю колеса повозок, все равно на это еще полагаться нельзя. Вот когда солдаты в своей храбрости все как один, это и будет настоящее искусство управления войском" (XI, 15).

Нетрудно видеть, что Сунь-цзы этими словами указывает на огромную силу, которую имеет воинский строй как таковой, указывает, как этот прочно организованный и неукоснительно поддерживаемый строй сам по себе дисциплинирует солдат, объединяет их волю и уравнивает их качества. Введение и поддержание этого строя и есть "закон руководства массой", заявляет Сунь-цзы (VII, 11).

Полководец должен считаться, далее, с общим состоянием солдат. Он должен помнить, что "по утрам духом бодры, днем вялы, вечером помышляют о возвращении домой" (VII, 13). Этими словами Сунь-цзы хочет предупредить полководца о неизбежных колебаниях боевого духа солдат. Конечно, слова об утре, дне и вечере должны пониматься в самом широком смысле. Под "утром" может подразумеваться начало кампании, когда боевой энтузиазм еще свеж и силен; под "днем" - середина кампании, когда боевое воодушевление уже начинает спадать; под "вечером" - время к концу кампании, когда боевой дух уже почти исчезает. Можно применить эти слова и к отдельным этапам операции. С этим колебанием боевого воодушевления полководец должен считаться. Сунь-цзы распространяет это правило и на армию противника и подает свои указания именно исходя из него: "Кто умеет вести войну, избегает противника, когда его дух бодр, и ударяет на него, когда его дух вял или когда он помышляет о возвращении" (VII, 13). Отсюда выводится и обратное указание: пускать свою армию в ход тогда, когда ее дух бодр. Это Сунь-цзы и называет "управлением духом" (VII, 13).

Из приведенных слов явствует, что Сунь-цзы рассматривает понятие боевого духа армии не как нечто абсолютное, существующее само по себе. Боевой дух - понятие относительное, определяемое двумя сторонами - своей и противника, и слагается из взаимодействия этих двух сторон. Управление боевым духом состоит именно в искусстве сопоставления этих двух сторон. Полководец должен стремиться к тому, чтобы противопоставить высокий боевой дух своих солдат пониженному или совсем угнетенному состоянию противника и избегать обратного. В этом и заключается искусство "управления духом".

Совершенно так же ставится вопрос и об "управлении сердцем". "Находясь в порядке, ждут беспорядка; находясь в спокойствии, ждут волнений" (VII, 14). Полководец должен противопоставить организованность и спокойствие своих солдат беспорядку и растерянности противника и, конечно, остерегаться обратного. Это Сунь-цзы и называет "управлением сердцем", т. е. чувствами, эмоциями (VII, 14).

Так же рассуждает Сунь-цзы и об "управлении силой": "Находясь близко, ждут далеких; пребывая в полной силе, ждут утомленных; будучи сытыми, ждут голодных; это и есть управление силой" (VII, 15).

Сунь-цзы вообще придает большое значение состоянию физических сил солдат. Свежесть сил и утомленность - это для него факторы первостепенного значения. "Управление силой" своей армии заключается прежде всего в том, чтобы тщательно заботиться о своих солдатах и не утомлять их, сплачивать их дух и соединять их силы (XI, 8). С другой стороны, нужно стремиться к тому, чтобы силы своих солдат были всегда выше сил противника. Поэтому, "если его силы свежи, утоми его" (I, 7).

Последнее правило воздействия на дух своих солдат, создания в них боевого воодушевления сводится Сунь-цзы к совету пробуждать в них "ярость и жадность".

Сунь-цзы не только признает наличие чувства вражды к противнику, но и считает его прямо необходимым. Он не вдается при этом в рассуждение ни о происхождении этого чувства, ни о его природе. При этом, по его мнению, важно не само чувство вражды как таковое, а то, что оно может вызвать в человеке. Само чувство вражды может быть инертно, не побуждать человека к каким-либо действиям против врага. Такое чувство вражды совершенно бесполезно для полководца. Ему важно, что именно из этого чувства можно извлечь такого, что заставило бы человека, чувствующего вражду, наброситься на своего врага. Такими чувствами, извлекаемыми из общего чувства вражды, Сунь-цзы считает ярость, побуждающую обрушиться на своего врага и уничтожить его, и жадность - желание отнять у него все, что тот имеет. Именно эти чувства и советует пробуждать в своих солдатах Сунь-цзы. А значение их, с его точки зрения, огромно: "Убивает противника ярость, захватывает его богатства жадность" (II, 12).

Последнее средство повысить боеспособность армии путем управления ее духом - это поставить своих солдат в положение, которое Сунь-цзы называет "местом смерти".

Учение об этом приеме развивается у Сунь-цзы в целую теорию. Основанием ее служит следующая мысль: "Бросай своих солдат в такое место, откуда нет выхода, и тогда они умрут, но не побегут. Если же они будут готовы идти на смерть, как же не добиться победы? И воины, и прочие люди в таком положении напрягают все свои силы. Когда солдаты подвергаются смертельной опасности, они ничего не боятся; когда у них пет выхода, они держатся крепко; когда они заходят в глубь неприятельской земли, их ничто не удерживает; когда ничего поделать нельзя, они дерутся" (XI, 9). "По этой причине солдаты без всяких внушений бывают бдительны, без всяких понуждений обретают энергию, без всяких уговоров дружны между собой, без всяких приказов доверяют своим начальникам" (XI, 10). В таких словах оценивает Сунь-цзы значение "места смерти".

Нетрудно видеть, что Сунь-цзы под "местом смерти" подразумевает положение фактической или кажущейся безвыходности. С его точки зрения, такое положение обеспечивает не только подъем боевого духа, но и абсолютное единство всех устремлений армии и ее безусловную покорность воле полководца, т. е. то, что Сунь-цзы ставит превыше всего. "Когда сильные и слабые все одинаково обретают мужество, это действует закон местности (т. е. "места смерти". - Н. К). Поэтому, когда искусный полководец как бы ведет свое войско за руку, ведет, как будто это один человек, это значит, что создалось положение, из которого нет выхода" (XI, 16). "Когда люди поставлены в положение, из которого нет выхода, они храбры, как Чжуань Чжу и Цао Куй"(ХI, 12).

"Место смерти" рассматривается Сунь-цзы двояко. Это может быть место в географическом смысле слова: "Спереди - высокие горы, сзади - большая река; продвинуться вперед нельзя, отойти назад - преграда", - так описывает такое место комментатор Цао-гун. Но можно обозначить этим термином и обстановку, создавшуюся для армии во время ее действий против неприятеля. В данном случае важно не это, а то, что Сунь-цзы советует полководцу, когда это нужно, искусственно создавать такую обстановку для своих солдат. Так, например, когда армия попадает в окружение противника и остается только один узкий выход из мешка, Сунь-цзы советует полководцу самому этот выход закрыть (XI, 21). Он подает свой, ставший знаменитым, совет "убрать лестницы": "Ведя войско, следует ставить его в такие условия, как если бы, взобравшись на высоту, убрали лестницы. Ведя войско и зайдя с ним глубоко на землю князя, приступая к решительным действиям, надлежит сжечь корабли и разбить котлы (для варки пищи. - Н. К.)" (XI, 18). Почему Сунь-цзы советует это делать? Только потому, что "место смерти" - это такое положение, когда люди, "бросаясь быстро в бой, уцелевают, а не бросаясь быстро в бой, погибают" (XI, 2); потому, что "место смерти" есть на самом Деле "место жизни". "Только после того как солдат бросят на место гибели, они будут существовать; только после того как их ввергнут в место смерти, они будут жить; только после того как они попадут в беду, они смогут решить исход боя" (XI, 27). Таким образом, "место смерти" есть не только "место жизни", но и "место победы".

"Собрать свою армию и бросить ее в опасность" - это значит не только пробудить в своих солдатах высокий боевой дух. Этим можно наилучшим способом и сплотить их, пробудить в них чувство самой тесной солидарности. Выше уже было приведено замечание Сунь-цзы о том, что в такой обстановке "солдаты без всяких уговоров дружны между собой" (XI, 10). Но он находит для характеристики армии, попавшей в такое положение, более выразительные слова. Он сравнивает ее со змеей, водящейся на горе Чаншань: "Когда ее ударяют по голове, она бьет хвостом, когда ее ударяют по хвосту, она бьет головой; когда ее ударяют по середине, она бьет и головой, и хвостом" (XI, 13).

"Чаншаньская змея" стала знаменитым образом армии, боевую силу которой нельзя ничем сломить, армии, молниеносно отвечающей ударом на удар, армии, все части которой находятся в теснейшем взаимодействии и немедленно приходят друг другу на помощь. "Можно ли сделать войско подобным чаншаньской змее? Отвечаю: можно. Ведь жители царств У и Юэ не любят друг друга. Но если они будут переправляться через реку в одной лодке и будут застигнуты бурей, они станут спасать друг друга, как правая рука левую" (XI, 14). Сознание общей опасности - такова, как думает Сунь-цзы, наиболее надежная почва для такой солидарности.

Есть еще одно необходимое условие руководства армией, а вместе с тем и руководства военными действиями вообще. Полководец должен соблюдать величайшую тайну; оперативный план, выработанный им, не должен быть известен никому. "Передвигая войска, действуй согласно своим расчетам и планам и делай так, чтобы никто не мог проникнуть в них" (XI, 8). Замыслы полководца не должны быть известны не только противнику, но и собственной армии, даже подчиненным командирам. Более того, Сунь-цзы советует даже намеренно вводить в заблуждение не только противника, но и своих солдат. "Полководец должен сам быть всегда спокоен и этим непроницаем для других... Он должен уметь вводить в заблуждение глаза и уши своих офицеров и солдат и не допускать, чтобы они что-либо знали. Он должен менять свои замыслы и изменять свои планы и не допускать, чтобы другие о них догадывались. Он должен менять свое местопребывание, выбирать себе окружные пути и не допускать, чтобы другие могли что-нибудь сообразить" (XI, 17).

Таковы требования, обращаемые Сунь-цзы к полководцу как руководителю армии. Но это еще не военные действия в точном смысле этого слова. Поэтому помимо всего перечисленного полководец должен в совершенстве владегь и искусством воины - ее стратегией и тактикой. В I главе трактата Сунь-цзы устанавливает "пять явлений" - пять основных элементов стратегии - и говорит: "Нет полководца, который не слыхал бы об этих пяти явлениях, но побеждает тот, кто усвоил их" (I, 3). Там же он говорит о "семи расчетах" - о семи приемах выработки стратегического плана - и говорит: "Если полководец станет применять мои расчеты, усвоив их, он непременно одержит победу" (I, 5).

Назад | Далее...

Николай Конрад

I: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, II: 1, 2