Стратегия и сталкинг. Карлос Кастанеда

Карлос Кастанеда и его наследие

Стратегия > Стратагемы > Стратагема № 13


Стратагема № 13. Бить по траве, чтобы вспугнуть змею

Примеры использования (описание).

Фрагменты из книги: Зенгер Х. фон. Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. Том 1. - М.: Изд-во Эксмо, 2004. - 512 с.

Плюс фрагменты из книги А.И. Воеводина "Стратагемы - стратегии войны, манипуляции, обмана".



Потревоженная совесть

Одно из старейших упоминаний объяснительной притчи к Стратагеме № 13 находим в труде "Нань Тан цзинь ши" ("Современная история династии Южная Тан"), написанном Чжэн Вэньбао в 977 г. н. э.

При династии Южная Тан (937-975) некий Ван Лу служил начальником уезда Данту. Он был известен своей жадностью и взяточничеством. Однажды жители его уезда подали жалобу на секретаря Ван Лу с обвинениями во взятках, а также в других проступках. Когда Ван Лу прочитал обвинения, которые относились также и к нему, он очень испугался. В таком настроении он написал:

"Вы еще только постучали по траве, а я уже подобен вспугнутой змее".

Была ли рассчитана жалоба на такое действие, из этого отрывка неясно, но, во всяком случае, фраза Ван Лу может быть источником формулировки Стратагемы № 13, встречающейся также в китайской буддийской литературе. Согласно "Заметкам о передаче факела" ("Чуань дэн лу"), собранию буддийских изречений эпохи Сун (X-XIII вв.), один из буддийских учителей сказал:

"Я бью по траве, и змея ужасается".

Здесь также обыгрывается применение палки для ударов, вызывающих просветление. Это - буддийское педагогическое средство, применявшееся к неофитам монахом Дэ Шанем, жившим в эпоху Тан (618 - 907). Исполосованное ударами палки тело здесь соответствует побитой траве, из которой появляется уподобляемая змее душа, доселе погруженная в мирские мечты, или, по китайскому выражению, в красную пыль.

Казнить одного, чтобы предостеречь сотню

Применение этого принципа в борьбе с преступниками сформулировал еще во времена ханьского императора Сюаня (74 - 49 до н. э.) Инь Вэнгуй, правитель Дунхая.

По преданию, Инь Вэнгуй мудро исполнял свою должность и следовал законам. Все преступления по своему уезду он расследовал лично и постановил производить казни за тяжкие преступления во время ежегодных осенних и зимних собраний чиновников или же его инспекционных поездок Причиной того было намерение "одной смертной казнью предостеречь сотни людей". Согласно биографии Инь Вэнгуя в "Истории династии Хань", многие чиновники и простые люди, шедшие по скользкой дорожке, под воздействием страха начинали новую жизнь. Так, например, Инь Вэнгуй своими руками казнил ужасного злодея Сю Чжунсуня, которого не решались покарать его предшественники. Эта казнь всполошила весь уезд Дунхай. "Весь уезд пребывал в страхе и ужасе, и никто более не решался идти против законов. После этого во все правление Инь Вэнгуя в Дунхае царили мир и порядок".

Здесь наказание одного лица выступает в качестве "битья по траве", в результате которого многочисленные преступные элементы - "вспугнутые змеи" - в испуге отвращаются от преступления.

В области борьбы с преступностью видит возможность применения Стратагемы № 13 и один из тайваньских авторов. Он советует в неясных случаях прежде всего "разворошить окружение подозреваемого". Здесь он имеет в виду некоторые тайваньские дела о коррупции, в которых допрашивались и арестовывались не главные подозреваемые, занимавшие самые высокие посты, а их ближайшее окружение - секретари, шоферы и прочие.

Убить курицу, чтобы запугать обезьяну

Ли Боюань (1867-1906) в политическом романе "Гуаньчан сяньси цзи" ("Разоблачение мира чиновников") приводит Стратагему № 13 в слегка измененном виде. Она всплывает в главе 53, где ее применяет маньчжурский генерал-губернатор Цзяннани Вэньмин. Генерал-губернатору, как раз когда он собирался пообедать, сообщили о визите некоего иностранца.

Это оказался консул одной страны. Зачем ему понадобился генерал-губернатор? Незадолго до того генерал-губернатор приказал казнить одного из солдат личной охраны. Само по себе это не было важным событием. Видимо, для этой казни были свои причины. Но казнь происходила не на плацу и не перед воротами ямыня, а прямо напротив консульства. Это так всполошило консула, что он решился побеспокоить генерал-губернатора. Ворвавшись к нему, он сразу же после приветствия изложил дело и спросил, какова причина того, что казнь состоялась близ консульства. Генерал-губернатор был уже стар, но, к счастью, также весьма мудр и образован. После короткого раздумья он сказал: "Почтенный консул еще не спросил меня, кого я приказал казнить. Этот солдат был очень плохой человек; он был "боксером" и замешан во всех тех неприятностях, с которыми столкнулась ваша уважаемая страна и другие страны в нашей столице во время восстания "боксеров".

"Если он был "боксером", то, конечно, он был приговорен не зря; тем не менее почему он все-таки был казнен перед нашим консульством?"

Генерал-губернатор минутку подумал и сказал:

"На то есть своя причина. Совершение казни должно было явиться устрашающим примером для других "боксеров". Консул, возможно, не знает, что эти "боксеры" хотели свергнуть династию Цин [1644 - 1911] и истребить всех иностранцев6. Поэтому я решил воспользоваться стратагемой. Я приказал казнить этого солдата перед вашим консульством. Его сообщники должны были увидеть, что их ожидает. Пословица верно говорит: "Убей курицу, чтобы запутать обезьяну". Я приказал казнить только одного солдата, но все бывшие "боксеры", увидев этот пример, в будущем уже не решатся докучать вашему консульству и подданным вашего государства".

Консул громко расхохотался, похвалил предусмотрительность генерал-губернатора, произнес еще несколько незначащих слов и ушел.

Генерал-губернатор проводил посетителя до дверей. Вернувшись в свою комнату, он вытер пот со лба, для чего ему понадобилось несколько платков - так его напугало посещение консула. Придя в себя, он вызвал всех полицейских и слуг:

"...Видели бы вы, в каком настроении был этот иностранец. Только благодаря моей мудрости я смог смягчить его двумя-тре-мя словами, а не то кто знает, что могло бы случиться..."

В этом диалоге достойно внимания то, как генерал-губернатор объясняет посредством Стратагемы № 13 неприглядную для него ситуацию в выгодном для себя свете. Ибо в действительности казнь произошла перед консульством по недосмотру и без всякой задней мысли. Это пример того, как стратагема, использованная демагогически, может выручить из неприятного положения. Случается, конечно, и обратное: применив стратагемный анализ, можно бог знает что увидеть в совершенно безобидных действиях и ситуациях.

В интерпретации генерал-губернатора казненный перед посольством "боксер" был "убитой курицей" или же "побитой травой", а его сообщники - "вспугнутыми обезьянами" или "змеями".

Использование Стратагемы № 13 вовсе не ограничивается "вспугиванием змей"с целью, образно выражаясь, лишить их яда. На следующем уровне интерпретации, судя по приводимым в китайской литературе о стратагемах примерам, речь идет о том, чтобы "битьем по траве" побудить "змей" к определенным действиям.

Приобретение наложницы путем измерения земли

Один юноша, не достигший еще совершеннолетия, но весьма смышленый, рано лишился обоих родителей и жил под опекой своего дяди. Однажды юноша заметил, что у дяди очень обеспокоенный вид. Он стал расспрашивать о причинах этого. Дядя отвечал, что тревожится о том, что у него нет сына. Чтобы позаботиться о мужском потомстве, следовало бы взять в дом наложницу, но этого не хочет его супруга. Потому он и озабочен.

Юноша немного подумал, а затем сказал:

- Дядя, не печалься более. Я вижу способ добиться от тети согласия.

- Вряд ли у тебя что-нибудь получится, - недоверчиво проговорил дядя.

На следующий день с утра юноша взял портновскую линейку и стал мерить ею землю, начиная от двери дядиного дома, и занимался этим так упорно, что тетка выглянула из дома.

- Что это ты тут делаешь? - спросила она.

- Я обмеряю участок, - хладнокровно отвечал юноша и продолжал свое занятие.

- Что? Обмеряешь участок? - воскликнула тетка. - Что это ты волнуешься о нашем добре?

На это юноша с самоуверенной миной пояснил: - Тетушка, это же само собой разумеется. Я готовлюсь к будущему. Вы с дядей уже не молоды, а сыновей у вас нет. Поэтому, конечно, ваш дом останется мне, вот я и хочу его обмерить, потому что собираюсь впоследствии перестраивать.

Тетка, раздраженная и разгневанная, не смогла ни слова вымолвить. Она побежала в дом, разбудила мужа и начала умолять его, чтобы он как можно скорее взял наложницу.

Дерзкие претензии молодого человека на наследство - битье по траве - повергли в ярость тетку, то есть "вспугнули змею". К тому же они побудили женщину разрешить мужу то, что раньше ему запрещалось, лишь бы имущество не досталось непочтительному юнцу.

Вынужденный брак

У царя государства Чжуншань были две возлюбленные - придворные дамы но имени Инь и Цзян. Обе надеялись стать царицами и потому втайне отчаянно боролись друг с другом. Советник царя Сыма Си заметил это соперничество и решил, что может им воспользоваться, чтобы увеличить свое богатство и влияние. Ради этого послал он тайно к даме Инь посланца, который, не называя имени пославшего, нашептал ей:

"Стать царицей - это не пара пустяков. Если вы добьетесь своего, вы станете первой дамой в государстве и достигнете могущества и власти. Если же вы потерпите неудачу, не только ваша жизнь, но и жизнь всей вашей семьи окажется в опасности. Так что вам следует либо отказаться от цели, либо принять бой, но это - только в том случае, если победа будет за вами наверняка. А добиться успеха вам поможет только господин Сыма Си".

После этого дама Инь тайно встретилась с Сыма Си. Тот вскружил ей голову искусно разработанным планом. После его рассказа госпожа Инь возблагодарила небеса и землю и сказала: "Если вам это удастся, я вам щедро отплачу". В подтверждение она тут же выдала ему крупную сумму.

В соответствии со своим планом Сыма Си отправил к царю записку. Он написал, что хочет переговорить о своих замыслах о том, как увеличить силу государства, а силу соседей уменьшить. Царь весьма заинтересовался и пожелал видеть Сыма Си, чтобы переговорить о его плане.

Сыма Си предложил под видом дипломатического визита посетить государство Чжао и тайно изучить там военные укрепления, топографию и политическую ситуацию. Он сказал, что, только вернувшись, сможет разработать точный план. Царь снабдил его подарками и деньгами и отправил в Чжао.

Завершив официальную беседу с властителем Чжао, Сыма Си завел с ним непринужденный разговор, в котором сообщил, что много слышал о красавицах из Чжао, но до сих пор ни одной не видел. "Правду сказать, - продолжил он, - побывал я во многих странах и видел, наверно, всех красавиц в мире, но, думается, ни одна не может сравниться с придворной дамой Инь у меня на родине. Подобна она небесной фее, спустившейся на землю. Ее красоту невозможно ни описать словами, ни изобразить с помощью туши и кисти".

У властителя Чжао екнуло сердце, когда он услышал такие слова, и он торопливо спросил: "А нельзя ли было бы мне ее добыть?"

Сыма Си, поразмыслив, придал разговору другое направление и отвечал: "Я ведь это только так сказал. Если вы захотите добыть эту женщину, я не смогу вам помочь. Хотя эта женщина всего лишь придворная дама, царь Чжуншаня очень любит ее. Во имя Неба, помалкивайте о том, что я вам сказал, а не то меня казнят".

Царь Чжао усмехнулся и намекнул, что он тем не менее хотел бы получить эту женщину.

Сыма Си вернулся в свою страну и отчитался перед своим царем. При этом он посплетничал о властителе Чжао, который, по его словам, оказался совершенно легкомысленным и распутным и думал только о женщинах. "А кстати, - продолжил он, - я узнал из верного источника, что властитель Чжао втайне замыслил заполучить придворную даму Инь".

"Что за подлец!" - возмутился царь Чжуншаня.

Сыма Си призвал царя успокоиться и сказал: "Ныне государство Чжао более могущественно, чем наше, и мы не можем победить его. Если царь Чжао потребует даму Инь, нам приДется отдать ее. Если же мы этого не сделаем, Чжао сочтет нас недружелюбными, нападет на нас и уничтожит. Но если мы отдадим ее, то над нами все будут смеяться, говоря, что мы так слабы, что вынуждены были отдать чужому царю возлюбленную нашего царя".

"Что же делать?" - спросил царь.

Сыма Си спокойно отвечал: "Есть только одно средство. Если вы сделаете даму Инь царицей, это умерит аппетиты властителя Чжао. Еще не было такого, чтобы какой-нибудь правитель требовал себе в жены царицу другой страны".

"Очень хорошо", - сказал царь, и дама Инь без особого труда сделалась царицей.

В этом примере сексуальное стимулирование властителя Чжао, проведенное Сыма Си, явилось "битьем по траве", а царь Чжуншаня - "вспугнутой змеей". Стратагема № 13 выступает здесь как стратагема провокации: царь Чжуншаня был спровоцирован жениться на даме Инь.

Опасность в Яошаньских горах

В 627 г. до н. э. My, князь государства Ци, замыслил поход против отдаленного княжества Чжэн. Министр Цзянь Шу предостерегал против дальнего похода, утомительного для войск, но князь My пренебрег предостережениями. Рыдая, Цзянь Шу проехал некоторое расстояние вместе с уходящей армией и изложил свои соображения военачальнику Мэн Минши перед горами Яошань (в современной провинции Хэнань), через которые лежал обратный путь. На этом пути следовало опасаться засады. Но самоуверенный и высокомерный военачальник не обратил внимания на предупреждение. После неудачного похода он стал переходить горы, не разведывая дорогу, а ограничившись тем, что разделил свои войска на четыре колонны, следовавшие одна за другой. Передняя колонна наткнулась на засаду небольшого вражеского отряда, который быстро отступил. Так и не предприняв дальнейшей разведки, Мэн Минши ввел свои войска в узкую долину, в которой был полностью окружен противником. Циньская армия погибла вся до единого воина.

Эта история из "Исторических записок" Сыма Цяня приводится в пекинской книге о стратагемах от 1987 г. как пример катастрофических последствий неучета стратагемы "Бить по траве, чтобы вспугнуть змею", что в данном случае означало бы с помощью авангарда выгнать из кустов залегшего в засаде врага, вместо того чтобы, не разведав обстановки, вести свою армию в неизвестность.

Совершенно иначе вел себя через 800 лет один вэйский военачальник.

Предусмотрительный Сыма И

После падения династии Хань в 220 г. н. э. в Китае образовалось три царства: Вэй на севере, У на юго-востоке и Шу на юго-западе. Царство Шу, как мы уже видели, было основано Лю Бэем, потомком императорского рода Хань. Чтобы установить господство династии Хань над всем Китаем, Шу в период между 225 и 234 гг. предприняло несколько военных походов на север против Вэй.

В 231 г. первый министр Шу Чжугэ Лян (ум. 234) начал пятый поход против Вэй. Его противником, как и прежде, был выдающийся военачальник Сыма И. У горы Цишань обе армии долго медлили, не вступая в бой, поскольку Сыма И избегал прямого столкновения. Внезапно Чжугэ Лян получил известие, что государство Вэй сговорилось с государством У и воспользовалось отсутствием Чжугэ Ляна, чтобы напасть на Шу с запада. Чтобы избежать открытия второго фронта, Чжугэ Лян стал готовиться к отступлению. Об этом узнал через своих шпионов Сыма И, которому еще не было известно о союзе между У и Вэй. Он начал опасаться, что Чжугэ Лян использует стратагему "Инь шэ чу дун", то есть "Выкурить змею из норы". Поэтому он не решился преследовать шуские войска и решительно отклонил требование Чжан Хэ, одного из своих офицеров, немедленно начать преследование. Только когда новая разведка подтвердила отступление армии Шу, Сыма И спустился с гор, чтобы преследовать противника, но. боясь, что Чжугэ Лян мог устроить засаду, решил применить стратагему "Бить по траве, чтобы вспугнуть змею".

Поскольку начальник авангарда Чжан Хэ продолжал стремиться к немедленному преследованию шуской армии, Сыма И удовлетворил его желание. Но, согласно со Стратагемой № 12, он дал Чжан Хэ только несколько тысяч всадников, а сам последовал сзади с основными силами.

Чжан Хэ, который уже давно с нетерпением ожидал непосредственного столкновения с армией Шу, поскакал вперед со своими несколькими тысячами воинов. Но Чжугэ Лян, как того и опасался Сыма И, оставил в одной долине засаду. В эту узкую лесистую долину и въехал галопом храбрый, но не искушенный в стратагемах Чжан Хэ. Он не знал, что Сыма И использует его как "палку", чтобы выгнать из кустов "змею". Так он заехал в глубь долины, и вдруг из лесной засады появился отряд шуской армии. Предводитель отряда Вэй Янь атаковал Чжан Хэ, но через короткое время повернул назад, изображая бегство. Чжан Хэ и его воины без опаски преследовали убегавший шуский отряд. Постепенно темнело, и вэйский отряд забеспокоился. Вдруг со всех сторон сомкнулись стволы деревьев, и в воздухе засвистели бесчисленные стрелы, выпущенные из засады шускими воинами по вэй-скому отряду, который в результате погиб весь до последнего человека.

Об этом узнал Сыма И, который возблагодарил небеса за то, что догадался использовать стратагему "Бить по траве, чтобы вспугнуть змею". Ведь благодаря этому остались невредимыми основные силы его армии.

Эта история была опубликована в 1982 г. в виде комикса тиражом 554 500 экземпляров; издание посвящено 36 стратагемам. Вышеприведенный пример иллюстрирует Стратагему № 13.

Не напрасно в "Трактате о 36 стратагемах", в главе о Стратагеме № 13, приводится отрывок из труда Сунь-цзы по военному искусству, из главы "Армия на марше":

"Когда наступающая армия проходит топографически сложные места - перевалы, болота или леса, - она должна продвигаться осторожно и производить разведку местности, чтобы не попасть в засаду противника"7.

В еще более общем виде сформулирован этот совет в пекинской книге о стратагемах, вышедшей в 1991 г.:

"Если имеются сомнения, следует выяснить истинное положение дел. Только если полностью представляешь себе обстановку, можно начинать дело. Повторяющаяся разведка - это шанс для обнаружения замаскировавшегося противника".

В этой связи в книге приводятся два примера.

Битва на корейском плато Чонгдонг

Во время корейской войны китайская армия при наступлении на северо-западе плоскогорья Чонгдонг оказалась в следующем положении. Противник укрылся в двух тоннелях, более чем в сорока бункерах и более чем в двадцати блиндажах. В распоряжении атакующих китайцев имелось более двух полков, поддерживаемых артиллерией и несколькими танками. Вечером 4 ноября 1953 г. китайцы пустили вперед две колонны, которые, стремительно наступая, обстреляли противника с обоих флангов. Двадцатиминутная схватка побудила противника выйти из укреплений и вступить в открытый бой. Обе китайские колонны отступили, и вражеские войска и огневая сила оказались совершенно открытыми. В этот момент китайцы выстрелили по противнику одновременно из 24 реактивных установок, поддержанных горной и полевой артиллерией, гаубицами и танковыми орудиями. Противник понес тяжелые потери. После этого китайские войска перешли в наступление, и три вражеские роты были уничтожены. В этом случае первая атака китайских колонн соответствует "битью по траве", а противник, подобно "змее", выползает из своего укрытия.

Огонь по фальшивым десантникам

Согласно пекинской книге о стратагемах, вышедшей в 1987 г., англо-французская армия во время операции по высадке в Порт-Саиде 5 ноября 1956 г. использовала изображения парашютных десантников из дерева и резины. Египетская армия приняла их за настоящих десантников и приказала наземной артиллерии открыть по ним огонь. После этого египетские солдаты перешли в наступление, чтобы собрать приземлившихся искусственных "парашютистов" и уничтожить их. Таким образом египтяне открыли свою огневую и живую силу. После этого воздушные силы Франции и Англии нанесли египтянам тяжелые потери.

Башня Бронзового воробья

Перед лицом наступающей армии Цао Цао, властителя Северного Китая, многие силы в восточнокитайском государстве У стали склоняться к капитуляции.

Военачальник Чжоу Юй, главный советник властителя У но внешней политике, также высказывался в пользу подчинения режиму Цао Цао. Сам властитель У был в нерешительности. Он ожидал решения Чжоу Юя. Таким образом, выбор между войной и миром зависел от одного человека.

Тут-то его навестил Чжугэ Лян, главнокомандующий армией Лю Бэя. Лю Бэй к тому времени уже трижды посетил Чжугэ Ляна в его соломенной хижине (см. 16.21) и стремился с его помощью установить свое господство в Юго-Западном Китае.

Если бы государство У попало под власть Цао Цао, последний настолько усилился бы, что распространение его империи на весь Китай было бы лишь вопросом времени. По мнению Чжугэ Ляна, такое развитие событий следовало предотвратить. Только тогда у Лю Бэя оставались бы шансы достигнуть его честолюбивых целей.

Сначала Чжугэ Лян попытался, вслед за Лу Су, военным советником властителя У, склонить Чжоу Юя к войне против Цао Цао. Но Чжоу ответил, что не хочет противиться Цао Цао, так как тот правит именем ханьского императора. К тому же силы его очень велики. Нападение на него связано с большим риском: "Я убежден, что война означает верное поражение, а уступчивость - мир".

"Вы не правы, - возразил Лу Су. - Уже при трех поколениях наше государство подчиняется одной и той же династии. Не так-то просто перейдет оно под чужую власть. Почему же вы рассуждаете с позиции слабого?"

"Если население этих земель пострадает от войны вследствие принятого мной решения, его гнев обратится на меня. Поэтому я полон решимости посоветовать нашему властителю покориться Цао Цао".

"Но вы недооцениваете могущество нашего властителя и удачную топографию нашей страны. Если Цао Цао нападет на нас, еще неизвестно, кто победит".

Так они некоторое время спорили, а Чжугэ Лян с улыбкой смотрел на них. Наконец Чжоу Юй спросил, чему он улыбается.

"Не кому иному, как твоему противнику Лу Су, - отвечал Чжугэ Лян. - Он не знает, какой пробил час".

"Господин, - сказал Лу Су, - что вы имеете в виду?"

Чжугэ Лян ответил: "Чжоу Юй совершенно прав, предлагая капитуляцию".

"Чжугэ Лян разбирается в приметах времени, - вмешался Чжоу Юй. - Он того же мнения, что и я".

Лу Су спросил: "Это правда, Чжугэ Лян, вы тоже так думаете?"

Чжугэ Лян отвечал между прочим, что капитуляция обеспечит безопасность женщинам и детям и сохранит верхним слоям общества власть и высокие посты.

Лу Су гневно прервал его: "Вы хотите, чтобы мой господин поклонился этому бунтовщику Цао Цао?"

Чжугэ Лян ответил: "Есть у меня одна стратагема. Если мы применим ее, вам не придется собирать овец и сосуды с вином в дар Цао Цао. Не придется также покидать страну и расставаться со службой. Не понадобится даже одному из вас переправиться через реку, чтобы сдаться Цао Цао. Достаточно лишь послать Цао Цао лодку с двумя людьми. Как только Цао Цао получит этих двух, войска его сложат оружие, свернут знамена и уйдут".

Чжоу Юй спросил: "Какие же это два человека произведут столь могучее действие на Цао Цао?"

Чжугэ Лян пояснил: "Без этих двух людей здешняя густо населенная страна обойдется столь же легко, сколь дерево без одного листа или хранилище зерна без одного зернышка. Но если Цао Цао получит их, он в великой радости оставит эту землю".

"Так о ком же идет речь?" - нетерпеливо спросил Чжоу Юй.

Чжугэ Лян повел речь так: "Когда я жил в горах Лунчжун, слыхал я, что Цао Цао приказал воздвигнуть башню на реке Чжан, башню Бронзового воробья. Это сооружение исполнено великолепия. Цао Цао разыскал по всей стране прекраснейших женщин и приказал им поселиться в ней. Ведь Цао Цао, как известно, большой любитель женщин. Давно уже слыхал он о двух красавицах, живущих в здешних местах. Обе они происходят из семьи Цяо. Они так прекрасны, что при виде их рыбы, полные благоговения, выпрыгивают из ручьев и птицы падают на землю, луна прячет свой лик и цветы краснеют от стыда. Цао Цао поклялся, что его обрадуют лишь две вещи в этом мире: завоевание всей империи и обладание двумя красавицами Цяо, которым он желал бы посвятить себя на склоне дней в башне Бронзового воробья. Если он достигнет всего этого, то без сожаления сойдет в могилу. Так что истинная причина нынешнего его похода - эти две женщины!"

И, обращаясь к Чжоу, Чжугэ Лян продолжал: "Почему бы вам не отправиться к отцу двух прекрасных сестер, купить их за тысячу золотых монет и послать за реку к Цао Цао? Добившись своей цели, он, удовлетворенный, отступит. Почему бы вам не применить эту стратагему?"

"Но какие доказательства имеются у вас, что Цао Цао столь пламенно стремится обладать сестрами Цяо?"

Чжугэ Лян отвечал: "Ведь его сын Цао Чжи сочинил по его приказанию "Оду башне Бронзового воробья". Все стихотворение говорит лишь о горячем желании Цао Цао обладать императорским троном и о его страсти к обеим дочерям Цяо. Я думаю, что смогу рассказать это стихотворение, если вы пожелаете. Меня глубоко восхищает его красота".

Чжоу Юй сказал: "Прошу вас, попытайтесь".

И Чжугэ Лян стал рассказывать "Оду башне Бронзового воробья" - длинное стихотворение, в котором Цао Цао воспевал безмятежную, полную наслаждений жизнь в названной башне с обеими красотками после получения императорского трона - во всяком случае, так его понял Чжоу Юй. В частности, он услышал следующие строки:

Две башни вздымаются слева и справа,

Одна носит имя "Нефритовый дракон", другая -

"Золотой феникс".

Они объединены двумя Цяо, на востоке И на юге, в средоточии радости...

Чжоу Юй дослушал стихотворение до конца и вдруг вскочил в приступе гнева. Грозя кулаком на север, он завопил: "Ты, старый бунтовщик, слишком глубоко ты хочешь меня унизить!"

Чжугэ Лян тоже вскочил и сказал: "Что за дело вам до двух женщин из народа?"

"Вы, должно быть, не знаете, господин, - сказал Чжоу, - что старшая из сестер - вдова Сунь Цэ, отца нашего нынешнего владыки, а младшая - моя собственная супруга".

Чжугэ Лян выказал сильное удивление и сказал: "Нет, действительно, я этого не знал. Ах, какая гибельная ошибка с моей стороны! Какая ошибка!"

Чжоу Юй сказал: "Либо я, либо этот старый разбойник! Вместе нам не ужиться на свете. В этом я клянусь!"

Этот эпизод взят из "Троецарствия". Цао Цао действительно построил башню под названием "башня Бронзового воробья". Но строки стихотворения, приведенные Чжугэ Ляном, об обеих Цяо, объединенных в средоточии радости, на самом деле говорят о двух висячих мостах, которые связывали две башни. Дело в том, что "цяо" по-китайски - в частности, "мост". Чжугэ Лян воспользовался созвучием его с фамилией Цяо, чтобы заронить в душу Чжоу убеждение, что это стихотворение (которое, кстати, не сохранилось нигде, кроме текста романа) относится к двум сестрам.

Так он возбудил гнев главнокомандующего Чжоу и обходным путем добился своей цели: заставить Чжоу выступить против Цао Цао (относительно результатов похода см."Стратагема № 9. Победители-наблюдатели").

Риторическая провокация

В книге о стратагемах, вышедшей в 1987 г. в Тайбэе, Стратагема № 13 определяется как риторическая хитрость. Согласно ей не следует в критическом разговоре ясно высказываться самому, лучше короткими замечаниями побуждать высказаться противника. Поток речи противника также с легкостью можно пресечь немногими провоцирующими словами и по его реакции узнать его истинные намерения. Ни в коем случае нельзя самому разражаться нотациями, так как тогда противник получит возможность вернуться к спокойному изложению и к сокрытию задних мыслей.

В этом примере "бить по траве" - высказывать раздражающие противника замечания, а "вспугнутая змея" - собеседник, спровоцированный на речь.

Несколько другой вариант находим у Шопенгауэра:

"Противоречие и ссора побуждают к преувеличенным утверждениям. Таким образом, мы можем, противореча врагу, побудить его к высказыванию в преувеличенном виде чего-либо, что он считает истиной; мы же, опровергнув это преувеличение, будем выглядеть так, как если бы опровергли само подразумеваемое утверждение".

Здесь с помощью стратагемы провокации противника доводят до крайних высказываний, которые легко опровергнуть или выставить неправдоподобными. Кроме того, Шопенгауэр в рассуждении об "уловке 23" своей "Диалектики спора" советует:

"Напротив, мы сами должны остерегаться, как бы нас не спровоцировали противоречиями на преувеличенные или чересчур сильные утверждения".

То, что язык спорщика не всегда усмиряется чисто риторическими средствами, показывает следующая история, происшедшая в 625 г. до н. э. Она приводится в классическом конфуцианском труде "Цзо-чжуань".

Негостеприимный хозяин

Царь Чу объявил, вопреки совету первого министра, своим наследником Шанчэня. Позже он изменил свое решение, пожелав, чтобы наследником стал его сын Чжи, и собрался понизить Шанчэня в должности. Шанчэнь услышал об этом, но не знал, насколько слухи соответствуют действительности. Он спросил своего учителя Пань Чуна, нельзя ли как-нибудь выяснить истину. Пань Чун дал ему совет: "Пригласи на пир сестру царя и обращайся с ней непочтительно".

Принц последовал совету. Дама, с которой он был недостаточно обходителен, разгневалась и закричала: "Ах ты грубиян, не зря царь хочет тебя убить и вместо тебя назначить наследником Чжи!"

После этого Шанчэнь сообщил учителю, что слухи оказались правдивыми. Вскоре он устроил переворот и убил царя Чу, унаследовав его власть под именем царя My (625 - 614 до н. э.).

Здесь "битье по траве" - намеренная невежливость Шанчэня, а "вспугнутая змея" - рассерженная этой невежливостью и потому выдавшая тайну царская сестра.

Как и всякая стратагема, Стратагема № 13 при неумелом обращении может обратиться неуклюжей попыткой, так сказать, "разбудить спящую собаку" или "сунуться в осиное гнездо". Кроме того, она вообще может оказаться предупреждением, побуждающим противника оставаться в укрытии. По этому поводу можно привести диалог из народного романа "Речные заводи". Разговаривают Ши Энь, сын коменданта лагеря в Мынчжоу, и У Сун - силач, прославившийся тем, что голыми руками убил тигра. У Сун умертвил свою невестку-изменницу, отравившую его брата, и в наказание за это сослан в лагерь. Ши Энь приглашает У Суна совершить вылазку против врагов, расположившихся в соседнем городке. У Сун готов сразу же перейти к действиям, но Ши Энь удерживает его: "О старший брат, подождите, пока не прибудет мой отец. Если он одобрит наш план, нам более ничто не будет препятствовать. Мы не должны действовать опрометчиво... если мы отправимся туда, не подготовившись как следует, мы только "будем бить по траве и вспугнем змею", и Цзян Чжун будет настороже".

Из "Настольного оракула" Грациана

Приведем к стратагемному значению выражения "Бить по траве, чтобы спугнуть змею" еще цитату из "Настольного оракула всемирной мудрости", собрания афоризмов остроумного испанца Бальтасара Грациана (1601 - 1658), которое впервые вышло в 1653 г. (перевод на немецкий язык А. Шопенгауэра):

"Шарить по кустам, чтобы приблизительно выяснить, что там может быть, в особенности если вы не уверены в успехе поисков. Таким образом можно всегда обеспечить себе выход, поскольку в любой момент можно и серьезно вступить в игру, и уклониться от этого. Осторожный человек всегда сначала подготовит почву намеками; этот метод незаменим для просителя, любовника и правителя".

Харро фон Зенгер, "Стратагемы"


Пример из "Крестного отца" Марио Пьюзо

Шеф крупной кинокомпании - Вольц - не желает уступать главную роль в фильме ставленнику мафии. Уговаривать и убеждать - бесполезно.

Развязка. "В этот четверг он почему-то проснулся рано. Светало, но над огромной спальней, словно туман над лугом, еще стлался сумрак. Далеко, в ногах необъятной кровати, виднелся какой-то предмет знакомых очертаний, и Вольц грузно приподнялся на локтях, чтобы получше разглядеть его.

По форме предмет напоминал лошадиную голову. Еще не проснувшись, спросонья, Вольц потянулся и зажег свет на ночном столике. То, что он увидел, сокрушило его, словно приступ внезапного недуга. Словно его ударили в грудь тяжелой кувалдой. Сердце остановилось, потом бешено заскакало.

На спинке кровати, в лепешке запекшейся крови, была укреплена вороная, шелковистая голова знаменитого жеребца Хартума. Белыми нитками торчали сухожилия. На морде лежала пена; крупные, как яблоки, с золотым отблеском глаза налились тусклой, мертвой кровью. Вольца обуял животный ужас. Он был глубоко потрясен. Кем же надо быть, чтобы обезглавить коня ценой в шестьсот тысяч долларов? Без всяких предупреждений. Без единой попытки сторговаться и избежать этих крайностей.

Полная беспощадность, полное пренебрежение ко всем и всяческим ценностям выдавали человека, который не чтит иных законов, кроме собственной воли, - иных богов, кроме себя самого. И обладает при этом такой силой и изобретательностью, что никакая охрана ему не препятствие.

Вольц был человек не глупый, только в высшей степени самоуверенный. Он заблуждался, полагая, что превосходит силой дона Корлеоне. Больше всего его ошеломило, с какой небрежной легкостью этот Корлеоне погубил коня, прославленного на весь мир, стоящего шестьсот тысяч долларов. А ведь это только первый шаг. Вольц содрогнулся.

Он подумал о той жизни, которую себе создал. Он богат. К его услугам самые обворожительные женщины в мире, стоит лишь поманить их пальцем и пообещать контракт. Его приглашают на свои приемы короли и королевы. У него есть все, чем власть и деньги способны украсить человеческое существование. Надо сойти с ума, чтобы поставить такую жизнь на карту ради пустой прихоти.

Через шесть часов приглашение на главную роль ставленника дона Корлеоне состоялось".

Выявление состава и связей преступной группировки

Необходимо выявить состав и связи преступной группировки. Под негласный контроль берутся каналы связи и лидер. Затем лидер получает такую информацию, которая заставляет его срочно провести консультацию со своими покровителями и мобилизацию сообщников. Контакты фиксируются.

Средство вдохновения и мобилизации сил

Стратагема может использоваться как средство вдохновения и мобилизации сил. Для этого объект (спортсмен, разведчик, киллер и пр.) перед операцией получает информацию о том, насколько важна для нации (спецслужбы, преступной группировки) его победа, проводятся встречи с высокопоставленными чиновниками (партократами, генералами, авторитетами), которые объяснят всю важность и исключительность выполнения поставленных задач.

Достигаемый эффект - максимальная собранность, самоотдача, эффективность.

Получение ценной информации

Стратагема рекомендуется к использованию во время общения с источником, содержащим ценную информацию. В ходе разговора партнер вызывается на откровенность, либо втягивается в спор и в качестве аргументов для защиты своих утверждений или поддержания собственного авторитета приводит интересующую Вас информацию либо раскрывает планы в виде высказывания угроз, раскрывает намерения и истинное отношения к Вам других людей.

Политика

Конфликт с Чеченской республикой имеет несколько значимых сторон и последствий. В том числе эффект предупрежденной змеи в отношении политических или этнических группировок, имеющих тенденцию к эскалации сепаратистских устремлений.

Некоторые конкретные политики были вынуждены заранее поставить перед собой вопрос: "Что лучше - быть удельным князем, формально зависимым от Москвы, но сидящем в своем княжестве, или независимым национальным лидером, но бегающим по горам от преследующего тебя спецназа"? Особенно желающих бегать по горам в последнее время все меньше. А разговоров о необходимости единой и неделимой державы - все больше.

А.И. Воеводин, "Стратагемы - стратегии войны, манипуляции, обмана"

Copyright © 2007-2024   Искусство стратегии и сталкинга   Валерий Чугреев   https://chugreev.ru   vchugreev.ru