Стратегия и сталкинг. Карлос Кастанеда

Карлос Кастанеда и его наследие

Стратегия > Стратагемы > Стратагема № 21


Стратагема № 21. Цикада сбрасывает свою золотую кожицу

Примеры использования (описание).

Фрагменты из книги: Зенгер Х. фон. Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. Том 2. - М.: Изд-во Эксмо, 2004.

А также фрагменты из книги А.И. Воеводина "Стратагемы - стратегии войны, манипуляции, обмана".



Платье Ван Шоужэня на берегу реки

Ван Шоужэнь (1472-1529, известный мыслитель, поэт и наставник минской поры (1368-1644), к тому же преуспел на поприще государевой службы. И в критический момент он воспользовался стратагемой 21.

Вступивший в 1506 г. на престол пятнадцатилетний У-цзун (1506-1521) оказался целиком во власти личного евнуха Лю Цзиня [ум. 1510]. Один цензор [Дай Сянь] вместе со своими единомышленниками составил петицию на высочайшее имя с обвинениями в адрес всесильного скопца. Лю Цзинь бросил его в темницу. Но тут за цензора вступился Ван Янмин, не будучи с ним даже знакомым. В итоге он был посажен в тюрьму и по прошествии двух месяцев заключения подвергнут во дворце телесному наказанию - 40 палочным ударам. Затем, после почти годового пребывания в заключении, он был сослан за 5000 км от столицы в Лунчан на северо-западе провинции Гуйчжоу начальником захолустной почтовой станции, [т. е. станционным смотрителем (и чэн)]. Летом 1507 г. он отправился на место ссылки. Прибыв к реке Цяньтан, что близ Ханчжоу, он установил, что его преследуют соглядатаи Лю Цзиня. Он стал бояться, как бы они его не убили. Однако внешне своего страха не выказывал. "Я не думаю, что Лю Цзинь что-то замышляет против меня", - уверял он своего слугу.

Но когда тот встал утром, то оказалось, что Ван Янмин исчез. Остался лишь лист бумаги с прощальным стихотворением, где говорилось, что речные волны будут ночами оплакивать верного подданного. Слуга предположил, что Ван Янмин бросился в реку. Действительно, на берегу лежало его платье. Слуга горько заплакал. Все указывало на то, что Ван Янмин мертв. Подосланные убийцы, прослышав об этом, убрались восвояси.

На самом же деле Ван Янмин скрылся, переодевшись в другое платье. Он спрятался в укромном месте, после чего отправился к месту своей новой службы. Там он и трудился до смерти [на плахе] Лю Цзиня (1510). Брошенная Ван Янмином на берегу одежда, побудившая думать о его самоубийстве, олицетворяет оставленную цикадой чешую.

Овцы в качестве барабанщиков

В начале XIII в. находившийся на службе южно-сунской династии военачальник Би Цзайюй противостоял в одном из походов чжурчжэням. Видов на успех не было никаких. Поэтому он решил отступить. Но отводя войска, он приказал не сворачивать стяги. Кроме того, он повелел подвесить овец за задние ноги так, чтобы их передние ноги касались подставленных под них барабанов. Бедным животным ничего не оставалось, как беспрестанно бить по ним. Постоянный грохот барабанов и развевающиеся па ветру стяги заставили чжурчжэней поверить, что китайская армия продолжает пребывать на своих позициях. Целый день они не решались двинуться вперед. А когда им наконец стало все ясно, сунское войско уже находилось в безопасности.

Ввести в заблуждение простыми бивуачными кострами

Весьма малыми затратами обошелся в ходе Семилетней войны Фридрих Великий (1712-1786) в битве при Лигнице в августе 1760 г. Его армия была обложена с трех сторон, так что противники уже шутили, говоря: "Мешок открыт, осталось только завязать". Ночью Фридрих изменил свое расположение, оставив гореть бивуачные костры на прежнем месте и тем самым обманув противников, уверовавших в свою победу (см. Михаэль Гиммерталь (Gimmerthal), Kriegslist und Perfiedeverbot... ("Военная хитрость и запрещение вероломства...", 1990, с. 29).

Женщины в мужском платье

Многие китайские женщины древности, упрятанные внутрь своих жилищ, завидовали мужчинам с их неограниченным полем деятельности. Поэтому неудивительно, что китаянки постоянно прибегали к стратагеме превращения 21, когда хотели проникнуть в мужской мир. Переметнувшиеся таким образом в мужской стан китаянки то занимались политической деятельностью, то шли служить в армию, то становились мстительницами, то предавались наукам, то отправлялись странствовать и т. д. Здесь мы видим проявление присущего издавна китаянкам чувства собственного достоинства. Не только история, но и многочисленные романы, народные предания и пьесы повествуют о подобных женщинах.

Историческим лицом является поэтесса Лю Жуши (1618-1654) родом из Южного Китая. Она, будучи 22 лет от роду, в 1640 году переоделась в мужское платье, чтобы попасть к известному, в ту пору уже шестидесятилетнему поэту Цянь Цяньи (1582-1664). Он влюбился в нее с первого взгляда, сделав своей наложницей.

В одной народной песне из 300 слов времен династии Северная Вэй (386-534) воспевается девушка Мулань [дословно "Магнолия"], которая, переодевшись в мужское платье, вступила вместо престарелого и больного отца в войско и более десяти лет сражалась с племенем сюнну, чтобы защитить честь своей семьи и отстоять свободу своей родины [перевод "Песни о Мулань" см.: Литература Востока в средние века: Тексты. М.: Изд-во МГУ, 1996, с. 335-336].

Но самой знаменитой была Чжу Интай (IV в. и. э.), о которой повествует восходящее к временам династии Восточная Цзинь (317-420) и опирающееся на подлинные события предание. Чжу Интай жила в мире, который по существу сохранялся вплоть до начала XX в. и который характеризует в своей изданной в 1927 г. в Ольденбурге книге Китайское девичье зерцало ("Chinesischer Frauenspiegel") отец Карл Мария Босслет (Bosslet) следующим образом: "Вплоть до последнего времени в Китае не было принято давать женщинам и девушкам образование, а тем паче посылать их в школу. Наука, как представлялось отцам, для девушек совершенно излишня. Их предназначение виделось в усердном труде". Чжу Интай восстала против подобных ограничений, оделась в мужское платье и три года посещала школу для мальчиков.

Иезуиты в облике буддийских монахов

В XVI в. первые миссионеры-иезуиты в Китае принимали имя и облик буддийских монахов. Они надеялись, что так проще будет попасть в Китай и обратить в свою веру китайцев. Однако им пришлось удостовериться, что священнослужители пользуются в тамошних краях меньшим влиянием и весом, нежели в Европе. Поэтому они сменили свои буддийские одеяния на одежду ученых. Первопроходец, миссионер Маттео Ричи [известный в Китае под именем Ли Мадоу (1552-1610, Пекин)] стал изучать классиков конфуцианства и в мае 1595 г., спустя 12 лет после своего прибытия в Китай, впервые появился в платье ученого. Он понял, что следует предстать не священником, а мирянином и "западным ученым" ("сити"), если желаешь удостоиться хорошего приема со стороны высших слоев китайского общества. В одном из писем 1596 г. Риччи сообщает: "Коль мы отказались от имени бонзы - у них оно означает то же, что у нас "брат", но с крайне унизительным и презрительным оттенком, то мы не можем пока открыть ни церкви, ни храма, а лишь молитвенный дом, как поступают их знатные проповедники". То, что Риччи именует "молитвенным домом", в китайском языке соответствует понятию шуюань, ныне переводимому как академия [имеются в виду школы на дому в древности типа платоновской]. Итак, Риччи хочет предстать среди китайских философов философом, а не раскрывать, кто он на самом деле: священник, прибывший проповедовать истинного бога язычникам.

Да и саму христианскую весть в Китае нельзя представить, не принарядив. Как пишет Жак Жерне (Gernet) в книге "Chine et christianisme. La premiere confrontation" ("Китай и христианство: первое противостояние", 1982), лучше всего вызвать у китайцев интерес и сочувствие, "представив христианство родственным конфуцианству учением и связав его с занятиями наукой". Первые миссионеры-иезуиты, чтобы не вызвать отчуждения, даже распятие Христа (см. 35.9) по возможности "скрывали за пологом" и открывали только тем китайцам, которые уже решили креститься. Этого вопроса касается Джанни Кривеллер (Criveller) в своей книге Проповедование Христа в позднеминском Китае (Preaching Christ in Late Ming China) (Тайбэй, 1997).

Обучение пению без наставника

Сперва запевает учитель, затем ученик подхватывает. Стоит учителю остановиться, останавливается и ученик. Таким способом сметливые быстро схватывают науку. Тугодумы же и после дюжины запевов учителя не делают успехов, а все потому, что меж учителем и учеником нет дополнительного подручного средства. Стоит учителю более не запевать, а начать вести ученика, играя на флейте, как задействуется дополнительное учебное средство и ученик быстрее достигает цели. "Сперва ученик следует за флейтой, а затем флейта следует за учеником", - пишет драматург, поэт, эссеист и музыкальный педагог Лю Юй (1611 - 1679). И добавляет: "Сие именуют способом "позволить цикаде сбросить свою чешую". Вначале своей игрой на флейте учитель опекает ученика подобно защитной чешуе цикады. Позже ученик поет уже сам, а игра на флейте лишь сопровождает его пение. Как только ученик достигает требуемого уровня, он больше не нуждается в опеке учителя и отбрасывает ее.

Харро фон Зенгер, "Стратагемы"

Copyright © 2007-2024   Искусство стратегии и сталкинга   Валерий Чугреев   https://chugreev.ru   vchugreev.ru