Ключом в наблюдении себя и мира, во многих системах является слушание, это видно из вышеприведённых отрывков.
Слушание мира
Доктор Кастанеда велел нам улечься на полу и расслабить тело. Как и в прошлый раз, он называл группы мышц, мы направляли туда свое внимание, и мышцы расслаблялись. — Сосредоточьтесь на звуках, — говорил Кастанеда. — Здесь очень тихо, но тишина полна звуков. Чтобы вам было легче, сконцентрируйтесь на первом же звуке, который вы услышите. Главное, чтобы он был постоянным. За этим звуком придут и другие. Он умолк. Я стал вслушиваться в окружающее пространство. Ничего. Тишина, казалось, была абсолютной. Я не слышал даже биения собственного сердца. Я искал слухом хоть какой-нибудь звук, и это продолжалось довольно долго. Вдруг я понял, что такой звук есть, я слышу его, я все время его слышал. О стекло билась муха — совсем маленькая мушка, иначе она бы жужжала. Тем не менее я хорошо слышал, как бьется о стекло ее маленькое тельце. Я сосредоточился на этом звуке, и постепенно он стал усиливаться. Вскоре он стал сильным настолько, что я понял: это не один звук, а сочетание нескольких звуков. Я стал их сортировать. Кроме биения мушки о стекло, я слышал дыхание лежащих рядом, стук их сердец, шуршание листвы за окнами. Но все же большинство звуков я не мог распознать, они были мне незнакомы. Я столкнулся с тем, что вынужден был давать им названия, задумываться, на что это может быть похоже. Вскоре я заметил, что, когда задумываюсь, звуки исчезают и мне приходится начинать сначала. Я сделал одно важное наблюдение. Моему сознанию не нравились незнакомые звуки. Вернее, ему не нравились звуки не сами по себе, а то, что они не подходят ни под одну категорию привычных звуков. Эти звуки составляли какой-то незнакомый мир, и этот мир пугал мое сознание. Поэтому оно их просто-напросто заглушало. Я стал еще напряженнее вслушиваться в пространство. Чем внимательнее я слушал, тем меньше мне хотелось заниматься сортировкой и распознанием звуков. Собственно, у меня на это уже не хватало внимания. Я просто слушал. Вдруг меня охватило чувство, что каждый из этих звуков существует не сам по себе, а только в сочетании со всеми остальными. «Между ними есть связь», — мелькнула мысль. * * * Не знаю, сколько мы пролежали, вслушиваясь в мир. Кастанеда «разбудил» нас. Но и поднявшись, я все еще слышал тот оркестр звуков, который неслышно играл вокруг потрясающую симфонию неведомого мира. Карлос попросил нас поделиться своими ощущениями. Первой должна была говорить девушка по имени Даниэль. Она подбирала слова с большим трудом. Сперва я подумал, что она просто заснула и теперь пытается выкрутиться из неловкого положения, что-нибудь сочинив на ходу. Но затем понял, что я сам вряд ли смогу рассказать о том, что слышал, потому что слышанное не укладывается в рамки привычного языка. — Этому даже не дашь названия! — только и сказал я, когда очередь дошла до меня. — Совершенно верно, — кивнул Кастанеда. — Я дал вам эту практику именно для того, чтобы вы почувствовали, каково это: переживать то, что нельзя никак описать. Слушание мира — великолепная практика, она эффективнее даже, чем расфокусированный взгляд. Все же глаза воспринимают готовые формы, к которым они уже привыкли. Видение необычных вещей на фоне этих форм появляется именно потому, что фон слишком привычен. И это может напугать. Со звуками все гораздо легче. Сознание может смириться с тем фактом, что не все звуки вписываются в знакомые ему категории. Ему не слишком это приятно, однако это то, что оно может «проглотить». Сознание быстро оставляет попытки распознавания звуков и позволяет вам просто слушать. В этот момент мир по-настоящему рождается для вас.
Дзен
«Однажды к мастеру пришел монах, чтобы узнать, где находится вход на путь истины. Мастер спросил его:Слышишь бормотанье ручья? – Слышу, – ответил монах. – Вход здесь, – сказал мастер».
Хлопок одной ладони "Настоятелем монастыря Кэннин был Мокурай — Безмолвный Гром. У него был любимец по имени Тойо, которому было всего двенадцать лет. Тойо видел, как другие ученики каждое утро и каждый вечер приходят к учителю за указаниями по сандзэн — индивидуальному наставлению, когда ученику задаётся коан, упражнение для остановки блужданий ума. Тойо тоже захотел себе сандзэн. — Подожди немного, — сказал Мокурай, — ты ещё слишком мал. Но ребёнок так настаивал, что учитель, наконец, согласился. Вечером в назначенный час маленький Тойо пришёл к Мокураю за сандзэн. Он сообщил о своём приходе ударом в гонг, не переступая порога, трижды почтительно поклонился и сел перед учителем, сохраняя вежливое молчание. — Ты можешь слышать звук двух хлопающих ладоней, — сказал Мокурай. — Покажи мне, как звучит одна. Тойо поклонился и ушёл в свою комнату размышлять над задачей. Из окна слышалась музыка гейш. — Ага, нашёл! — воскликнул он. На следующий вечер, когда учитель попросил его показать хлопок одной ладони, Тойо стал играть музыку гейш. — Нет, нет, — сказал Мокурай, — не годится. Это вовсе не хлопок одной ладони. Ты ничего не понял. Решив, что музыка может ему мешать, Тойо перебрался жить в тихое место. Он медитировал снова. Что же может быть хлопком одной ладони? Вот он случайно обратил внимание на звук капающей воды. «Есть», — догадался Тойо. Придя снова к учителю, он изобразил этот звук. — Что? — спросил Мокурай. — Это же звук капающей воды, но не хлопок одной ладони. Попробуй ещё. Напрасно Тойо медитировал снова, стараясь расслышать звучанье одной ладони. Он слышал звук ветра, но и этот звук был отвергнут. Он слышал крик совы, но и это не подошло. И шелест саранчи также не был звучаньем одной ладони. Больше десяти раз приходил Тойо к Мокураю с разными звуками. Все они не годились. Почти целый год размышлял он о том, чем может быть звучанье одной ладони. Наконец Тойо вошёл в настоящую медитацию и оказался за пределами всех звуков. — Я больше уже не мог собирать звуки, — объяснял он потом, — и поэтому достиг беззвучного звука. Тойо постиг звучанье одной ладони".
Ошо о Слушании.
"Лишь человек, который знает, как медитировать, - это тот человек, который знает, как слушать. Или наоборот: Человек, который знает, как слушать, знает, как медитировать, потому что это одно и то же.
Ты должен только быть слушателем. Достаточно искусства слушать; не требуется никакой другой дисциплины. Само слушание трансформирует твое существо. Больше ничего не нужно. Но слушать не так просто, потому что ум постоянно болтает. Даже когда ты слушаешь, ум не молчит. А если ум не молчит, ты не можешь быть слушателем; ты можешь только слышать, но не можешь слушать. Для слушания требуется больше, чем просто механизм ушей: человек должен уметь быть таким, чтобы его сердце и уши объединялись. Обычно они абсолютно разъединены. Уши ведут к уму, не к сердцу. Только сердце знает молчание, способное слушать..
|