пересмотр является основной силой сталкера, так же как тело сновидения является основной силой сновидящих. КК-6

- Я хочу, чтобы ты сосредоточил свое внимание перепросмотра на этих «выдумках», - потребовала Флоринда. - Я хочу, чтобы в результате ты смог почувствовать их запах и осязать их руками, пусть даже ты никогда не видел их и знаешь только то, что я сейчас рассказала. Добиться такой сосредоточенности означает установить некую точку отсчета, подобно тому, как при решении алгебраического уравнения результат вычисляется с помощью какой-то третьей переменной. Ты сможешь с бесконечной ясностью увидеть нагваля Хуана Матуса, используя в качестве опорной точки кого-то третьего.
…
Книга «Дар Орла» представляет собой глубокий обзор того, чем занимался со мной дон Хуан, пока он оставался в этом мире. Тот взгляд на дона Хуана, которого я добился благодаря своим новым умениям в перепросмотре - и использованию нагваля Элиаса в качестве опорной точки, - оказался бесконечно интенсивнее, чем любые мои представления о нем, когда он еще жил здесь. Полученным в результате перепросмотра взглядам недостает живого тепла, однако они обладают точностью и ясностью неодушевленных предметов при пристальном наблюдении.
…
Наблюдение за прогулкой нагваля Хулиана по краю бездны означало, что моя способность сосредоточивать свое вспоминание могла быть расширена до тех ощущений, которые испытывал сам нагваль Хулиан в отношении своей самой необычной борьбы за то, чтобы остаться в живых. Я был до мозга костей поражен пониманием того, что борьба этого человека была ежесекундным сражением между его ужасающими привычками к индульгированию и необычайной чувственностью, с одной стороны, и твердым желанием выжить - с другой. Его сражения были не единичными; это была непрестанная, дисциплинированная борьба за сохранение равновесия. Путь по краю бездны означал битву воина, доведенную до того уровня, когда значение имеет каждое мгновение. Один-единственный миг слабости мог привести к падению нагваля Хулиана в эту бездну.
Впрочем, такое напряжение слабело, если он удерживал свой взгляд, свое внимание, свою озабоченность сосредоточенными на том, что Флоринда назвала «краем бездны». Что бы он ни видел там, оно не могло выглядеть настолько же безнадежным, как то, что происходило, когда им начинали овладевать застарелые привычки. Когда я наблюдал за нагвалем Хулианом в такие мгновения, мне казалось, что я перепросматриваю совершенно иного человека - человека более спокойного, отрешенного и собранного.
…
Благодаря тому влиянию, которое оказала на мою жизнь Флоринда, я добился блестящих успехов в искусстве сосредоточивать свое непоколебимое внимание на настрое тех людей, которых никогда не знал. Я сосредоточивал внимание своего перепросмотра на настрое этих шаманов и оказался в его ловушке без какой-либо надежды когда-нибудь высвободиться из этих объятий. Флоринда не верила в то, что мое состояние уже стало необратимым. Она подшучивала надо мной и открыто смеялась над этим.
Твое состояние только кажется неизменным, - говорила она, - но это не так. Наступит такой момент, когда ты сменишь место действия. Возможно, ты отбросишь все мысли о шаманах Древней Мексики. Не исключено, что ты отбросишь мысли и взгляды в отношении даже тех шаманов, рядом с которыми ты трудился, - например, в отношении нагваля Хуана Матуса. Ты можешь отказать ему в существовании. Посмотрим. У воина нет никаких ограничений. Его ощущение импровизации является таким острым, что он может создавать мысленные концепции из ничего, однако это не просто пустые построения, но скорее нечто действенное, прагматичное. Посмотрим. Это не значит, что ты просто забудешь об этом, просто однажды, перед тем, как ты нырнешь в бездну - если наберешься дерзости пройти по ее краю, если будешь достаточно смел, чтобы не отклониться на пути, - ты придешь к присущим воинам выводам об упорядоченности и уравновешенности, бесконечно более достойным тебя, чем навязчивые идеи о шаманах Древней Мексики.

Он насыпал на землю пепел возле лампы, покрыв участок примерно в два квадратных фута, и пальцем нарисовал диаграмму, состоящую из восьми точек, соединенных между собой линиями. Это была геометрическая фигура. Такую же фигуру он рисовал мне год назад, пытаясь объяснить, что когда я наблюдал четыре раза подряд падение одного и того же листа с одного и того же дерева, это не было иллюзией.
Диаграмма на пепле имела два центра. Один он назвал «разумом», а второй - «волей». «Разум» был непосредственно соединен с точкой, названной им «разговор». Через «разговор» «разум» косвенно был соединен с тремя точками: «ощущение», «сновидение» и «видение». Другой центр, «воля», был непосредственно связан с «ощущением», «сновидением» и «видением», но только косвенно с «разумом» и «разговором».
Я отметил, что диаграмма отличалась от той, которую я зарисовал в своем блокноте год назад,
- Внешняя форма не имеет значения, - сказал он.
- Эти точки представляют человека и могут быть нарисованы как угодно.
- Они представляют тело? - спросил я.
- Не называй это телом, - сказал он. - На волокнах светящегося существа есть восемь точек. На диаграмме ты видишь, что главное в человеке - это воля, ведь она непосредственно связана с тремя точками: ощущением, сновидением и видением. И лишь во вторую очередь человек - это разум. Центр разум играет гораздо меньшую роль, так как соединен только с разговором.
- А что значат две другие точки, дон Хуан?
Он взглянул на меня и улыбнулся.
- Сейчас ты намного сильнее, чем тогда, когда мы впервые говорили об этой диаграмме, но еще недостаточно силен, чтобы понять значение всех восьми точек. Со временем Хенаро покажет тебе оставшиеся две.
- У каждого ли есть все 8 точек, или только у магов?
- Можно сказать, что у каждого. Две из них - разум и разговор - известны всем. Так или иначе мы знакомы и с чувством, хотя и смутно. Но лишь в мире магов достигается знакомство со сновидением, видением и волей. Наконец на краю этого мира встречаешься еще с двумя. Осознание всех восьми точек - это именно то, что приводит нас к целостности самих себя.
Он показал на диаграмме, что все точки могут косвенно соединяться друг с другом.
Я снова спросил о двух таинственных точках. Он сказал, что они соединяются только с «волей», удалены от «чувства», «сновидения» и «видения» и еще дальше - от «разговора» и «разума», показав пальцем, что они изолированы не только от остальных точек, но и друг от друга.
- Эти две точки недоступны ни разговору, ни разуму, - сказал он. - Только воля может иметь с ними дело, разум настолько удален от них, что пытаться понять их совершенно бессмысленно. Этот момент - один из труднейших, так как природа разума заставляет его стремиться понять даже то, что не имеет ничего общего с пониманием.
Я спросил его, соответствуют ли эти восемь точек участкам тела или отдельным органам.
- Соответствуют, - сухо ответил он и стер диаграмму.
Он стал показывать центры, прикасаясь к соответствующим местам на моем теле. Голова была центром «разума» и «разговора», верхняя часть груди - центром «чувства», место чуть ниже пупка - «воли». Центр «сновидения» был с правой стороны против ребер, а «видения» - с левой. Он сказал, что у некоторых воинов центры «видения» и «сновидения» расположены на одной стороне.
- А где остальные две точки? - спросил я.
Он дал мне совершенно непристойный ответ и расхохотался.
- Ты очень хитрый, - сказал он, - Думаешь, что я сонный старый козел, не так ли?
Я объяснил, что спросил скорее по инерции,
- Не торопись, - сказал он. - В свое время ты это узнаешь, но с той поры будешь предоставлен самому себе.
- Ты хочешь сказать, что я никогда больше не увижу тебя?
- Никогда, - сказал он. - Мы с Хенаро станем тем, чем были всегда - пылью на дороге.
У меня перехватило дыхание.
- О чем ты говоришь, дон Хуан?
- Я говорю о том, что все мы - непостижимые существа, светящиеся и безграничные. Ты, Хенаро и я связаны одной целью, которая не является нашим личным выбором.
- Что это за цель?
- Это цель пути воина. Ты не можешь сойти с него, и мы тоже. До тех пор, пока наше главное достижение впереди, ты будешь находить меня или Хенаро. Но когда мы с ним достигнем своей цели, ты полетишь свободно, и никому не известно, куда понесет тебя сила твоей жизни.
- Какую роль играет в этом дон Хенаро?
- Пока что эта тема не для тебя. Сегодня я должен углубить зацепку Хенаро и помочь тебе лучше осознать тот факт, что все мы - светящиеся существа, что мы не объекты, а чистое осознание, не имеющее ни плотности, ни границ. Представление о плотном мире лишь облегчает наше путешествие на земле, это описание, созданное нами для удобства, но не более. Однако наш разум забывает об этом, и мы сами себя заключаем в заколдованный круг, из которого редко вырываемся в течение жизни.
Сейчас, например, ты пытаешься высвободиться из пут разума. Появление дона Хенаро на краю чапарраля кажется тебе невероятным и немыслимым; тем не менее, ты не можешь отрицать, что был свидетелем этого. Ты видел это своими глазами.
Дон Хуан усмехнулся и тщательно нарисовал на пепле другую диаграмму, но не позволил ее скопировать, прикрыв шляпой.

Таким образом, интеграция крайностей и постижение закономерностей проявления диапазона делают бессмысленной эмоциональную вовлечённость

Это, я так понимаю, некий анализ производительности труда и оценка эффективности затрачиваемых усилий, т.е. некое смещение во взгляде на местность и ситуацию или нечто большее?