Скажу сразу, что я не в теме. Хотел бы узнать, как лично вы видите воина.

Чем он живет? Что его мотивирует? Чем он руководствуется в жизни? Как он решает, что ему делать дальше?

Он ведет жизнь аскета, или, напротив, не ограничивает себя ни в чем?

Он не работает, зарабатывает ровно столько, сколько нужно для ведения обычной жизни, или много и эффективно работает?

Он уезжает в отдаленную деревню, где его никто не знает, и ест капусту со своего огорода, или он успешный бизнесмен, который воспринимает ведение бизнеса как ведение войны?

Он старается ничего не оставить после себя, или напротив он сделал/(собирается сделать) нечто значимое?(для него, для других, значимое не для человечества)

Он «мятежный, просит бури», или собирается прожить спокойную жизнь без потрясений?

У него есть любимая жена, или он постоянно меняет половых партнеров?

Заранее спасибо за ваши ответы.

Сразу скажу, что я воин. Вас интересует, чем занимаюсь лично я как конкретный, отдельно взятый воин, или же чем, по моим представлениям, может или должен заниматься воин «вообще», некий обобщенный или идеальный образ?

Gomez, мне интересен 1) некий обобщенный образ; 2) чем, по вашим представлениям, может или должен заниматься воин «вообще».

Обобщенный образ воина приведен у К.К.)) основная черта - это безупречность и отрешенность в действиях и чувствах. Контроль и осознание каждого момента. Принятие всякого события, как вызов; без индульгирования и сожалений. Почитайте "Колесо времени" - это выдержки из книг К.К. там описан воин, и это описание подходит для любого времени, именно потому что описание обобщенное.
Если ваше сознание готово принять путь воина то, вы поймете, каков современный воин. Тогда больше не возникнет этих вопросов, потому что воин может делать все, что угодно, но он контролирует свои действия, хотя знает: нет ничего важнее чего-либо, поэтому все, что бы ты ни делал - это лишь глупости.
А вот каким конкретно будет его путь не знает никто. Все зависит от личной силы каждого отдельно взятого воина. Важно лишь помнить, что путь - это только путь и выбирать его надо так, чтобы идя по нему сердце радовалось и пело. А иначе зачем тратить время жизни на разрушение себя. "...опыт всех опытов - быть живым." Так живи и радуйся, чаще смейся, избавься от всего лишнего и очаровывайся бесконечностью и вечностью, которая нас окружает.

Lonely warrior


В общем-то, мне кажется, что этот образ более-менее просвечивает через книги Кастанеды, но для определенности я отвечу на Ваши вопросы.

Мне кажется, что воин постепенно переходит от этических к энергетическим основаниям своих поступков, например, от смерти советчика к намерению и видению. (Впрочем, я слабо продвинут в энергетических практиках, поэтому подавляющее большинство из написанного Кастанедой об энергетическом мире является для меня лишь сказками о силе).

«охотнику нет дела до манипуляции с силой... Воин, с другой стороны, ищет силу ... Можно сказать, что это различие между охотником и воином состоит в том, что воин находится на своем пути к силе в то время, как охотник ничего о ней не знает или почти ничего».

«Если человек видит, то ему не нужно жить, как воину или как чему-нибудь еще, так как он может видеть вещи такими, какие они есть в действительности, и соответственно направлять свою жизнь. Но, принимая во внимание твой характер, я сказал бы, что ты можешь никогда не научиться видеть, в таком случае тебе придется прожить всю свою жизнь, как воину.

Мой бенефактор говорил, что человек, вступивший на путь магии, постепенно начинает осознавать, что обычная жизнь навсегда оставлена позади, что знание, в действительности, это пугающее пугало, что средства обычного мира больше не будут средствами для него и что он должен приспособиться к новому образу жизни, если он собирается выжить. Первая вещь, которую ему надо сделать, - это захотеть стать воином; это очень важный шаг и решение. Пугающая природа знания не оставляет никакой альтернативы - только стать воином.

К тому времени знание становится пугающим делом, и человек также осознает, что смерть является незаменимым партнером, который сидит рядом с ним на одной циновке. Каждая капля знания, которая становится силой, имеет своей центральной силой смерть. Смерть делает завершающий мазок, а все, что трогается смертью, действительно становится силой.

Человек, который следует путями магии, встречается с возможностью полного уничтожения на каждом повороте пути, и, обязательно, он начинает остро осознавать свою смерть. Без осознания смерти он будет только обычным человеком, погрязшим в обычных поступках. У него будет отсутствовать необходимая потенция, необходимая концентрация, которая преобразует его обычное время на земле в волшебную силу.

Таким образом, чтобы быть воином, человек должен прежде всего, и по праву, остро осознавать свою собственную смерть. Но концентрация на смерти заставляет любого из нас фокусироваться на самом себе, а это является снижением. Поэтому, следующая вещь, которая необходима, чтобы стать воином, - это отрешенность. Мысль о неминуемой смерти вместо того, чтобы стать препятствием, становится безразличием.

Только мысль о смерти делает человека достаточно отрешенным, так что он не может отказать себе в чем-либо. Человек такого сорта, однако, не мудрствует, потому что он приобрел молчаливую страсть к жизни и ко всем вещам в жизни. Он знает, что его смерть подгоняет его и не даст ему времени прилипнуть к чему-либо, поэтому он испытывает, без мудрствований, все обо всем.

Отрешенный человек, который знает, что он не имеет никакой возможности отбиться от своей смерти, имеет только одну вещь, чтобы поддерживать себя - силу своего решения. Он должен быть, так сказать, мастером своего выбора. Он должен полностью понимать, что он сам полностью отвечает за свой выбор, и если он однажды сделал его, то у него нет больше времени для сожалений или укоров себя. Его решения окончательны просто потому, что его смерть не дает ему времени прилипнуть к чему-нибудь.

И, таким образом, с осознанием своей смерти, своей отрешенностью и силой своих решений воин размечает свою жизнь стратегическим образом. Знание о своей смерти ведет его и делает его отрешенным и молчаливо страждущим; сила его окончательных решений делает его способным выбирать без сожалений, и то, что он выбирает, стратегически всегда самое лучшее; и поэтому он выполняет все со вкусом и страстной эффективностью.

Когда человек ведет себя таким образом, то можно справедливо сказать, что он воин и что он достиг терпения!

Когда воин достиг терпения, то он на пути к своей воле. Он знает, как ждать. Его смерть сидит рядом с ним на его циновке, они друзья. Его смерть загадочным образом советует ему, как выбирать, как жить стратегически. И воин ждет!»


Нуу..., что Вам ответить. Жизнью, ее битвами, проблемами, осознаванием.

Для меня путь воина это путь силы и мудрости, что я могу проиллюстрировать следующими цитатами.

«Человек знания - это тот, кто правдиво прошел трудности учения, человек, который без спешки и медлительности прошел настолько далеко, насколько смог, в раскрытии секретов личной силы».

Я однажды отвечал буддистам, с чем и зачем воюют воины.

«Человек, присвоивший мне воинское звание, говорил, что он находится в состоянии тотальной войны.

Прежде всего, мы имеем войну внешнюю, за выживание, человечества вообще с природой, и отдельного человека в природе и в обществе, в частности. Ведь миллиарды лет жизнь на нашей планете существует за счет смерти, в конкурентной борьбе за выживание. И, как живое существо, воин вовлечен в эту битву.

Но главная наша битва внутренняя. Например, воин сражается

– с собственным несовершенством

« – Не имеет значения, что кто-либо говорит или делает, – сказал он. – ты сам должен быть безупречным человеком. Битва происходит прямо здесь, в этой груди.
Он мягко постучал по моей груди.
– Если бы твой дедушка и отец попытались быть безупречными воинами, – продолжал дон Хуан, – у них не было бы времени на пустяковые битвы. Нам требуется все наше время и вся наша энергия, чтобы победить идиотизм в себе. Это и есть то, что имеет значение. Остальное не имеет никакой важности. Ничто из того, что твой дед и отец говорили о церкви, не дало им благополучия. С другой стороны, если быть безупречным воином – это дает тебе мужество, молодость и силу. Так что тебе надлежит сделать мудрый выбор.
Мой выбор был – безупречность и простота жизни воина».

– с четырьмя врагами (страхом, ясностью, силой и старостью)

– и, наконец, с неминуемой смертью

«-Наша смерть ждет, и вот этот самый поступок, который мы совершаем сейчас, вполне может быть нашей последней битвой на земле, - ответил он бесстрастным голосом. - Я называю его битвой потому, что это сражение, борьба. Большинство людей переходит от поступка к поступку без всякой борьбы и без всякой мысли. Охотник, напротив, отмеряет каждый поступок. И, поскольку он обладает глубоким знанием своей смерти, он совершает поступки взвешено, как если бы каждый поступок был его последней битвой. … Охотник оказывает своей последней битве должное уважение, и это естественно, потому что его последний поступок на земле должен быть его лучшим поступком»».

«Без сожалений, без печали, без горевания. Сфокусируй свое внимание на том факте, что у тебя нет времени, и пусть твои поступки текут соответственно. Пусть каждый из твоих поступков будет твоей последней битвой на земле. Только при таких условиях твои поступки будут иметь законную силу».

«Поступки есть сила, ... особенно тогда, когда человек действует, зная, что эти поступки являются его последней битвой. Существует особое всепоглощающее счастье в том, чтобы действовать с полным сознанием того, что этот поступок вполне может быть твоим самым последним поступком на земле».

«Без осознания смерти все становится обычным, незначительным. Мир потому и является неизмеримой загадкой, что смерть постоянно выслеживает нас. Без осознания присутствия нашей смерти нет ни силы, ни тайны».


Видимо, намерение, как инерционное, привычное, так и новое, порожденное желаниями.


Стратегией, воинскими принципами, (постигнутыми из книг Кастанеды).

«- Твоя ошибка в том, что ты пытаешься понять то, о чем я говорю, через призму морали.
- Я смотрю на тебя, дон Хуан, как на очень морального человека, - настаивал я.
- Ты увидел мою безупречность, это все, - сказал он.
- Безупречность, как и освобождение от чувства собственной важности, слишком смутные понятия, чтобы иметь для меня ценность, - заметил я.
Дон Хуан задохнулся от смеха, и я заставил его объяснить мне, что такое безупречность.
- Безупречность - это ни что иное как правильное использование энергии, - сказал он.
- Мои утверждения не имеют никакого морального оттенка. Я беру энергию, и это делает меня безупречным».

Ну, например, он советуется со своей смертью

«Когда воин принимает решение, он должен быть готов к смерти. Если он готов умереть, то не будет никаких ловушек, никаких неприятных сюрпризов и никаких ненужных поступков. Все должно мягко укладываться на свое место, потому что он не ожидает ничего».

«Когда ты в нетерпении или раздражен - оглянись налево и спроси совета у своей смерти. Масса мелочной шелухи мигом отлетит прочь, если смерть подаст тебе знак».

«- Раз ты приехал в Мексику, ты должен отложить все свои любимые страхи прочь, - сказал он очень жестко. - твое решение приехать должно было развеять их. Ты приехал потому, что ты хотел приехать. Это путь воина. Я говорю тебе вновь и вновь: самый эффективный способ жить - это жить, как воин. Горюй и думай прежде, чем ты сделаешь какое-либо решение, но если ты его сделал, то будь на своем пути свободным от забот и мыслей. Будет миллион других решений еще ожидать тебя. В этом путь воина.
- Я думаю, что так и делаю, дон Хуан; хотя бы временами. Это очень трудно все-таки - продолжать помнить себя.
- Когда вещи становятся неясными, воин думает о своей смерти».

Он преодолевает свое замешательство,

«Есть три рода плохих привычек, которыми мы пользуемся вновь и вновь, когда встречаемся с необычными жизненными ситуациями. Во-первых, мы можем отрицать то, что происходит или произошло, и чувствовать, что этого как бы вообще никогда не было. Это путь фанатика. Второе – мы можем все принимать за чистую монету, как будто мы знаем, что происходит. Это путь набожного человека. Третье – мы можем приходить в замешательство перед событием, потому что мы и не можем его отбросить, и не можем чистосердечно принять. Это путь дурака. Твой путь – есть четвертый: правильный – путь воина. Воин действует так, как если бы никогда и ничего не случалось, потому что он ни во что не верит. И однако же, он принимает все за чистую монету. Он принимает, не принимая, и отбрасывает, не отбрасывая. Он никогда не чувствует себя знающим и в то же время он никогда себя не чувствует так, как если бы никогда ничего не случалось. Он действует так, как будто он в полном контроле, даже хотя у него может быть сердце ушло в пятки. Если действуешь таким образом, то замешательство рассеивается».

«Воин стратегически живет свою жизнь».

Ну и, конечно, у воина есть голова на плечах.


Определенно, первое. «Хенаро и я должны действовать точно так же, как ты, в определенных границах. Сила ставит эти границы, и воин является, скажем, пленником силы. Пленником, у которого есть один свободный выбор. Действовать или как неуязвимый воин, или как осел. В конечном счете может быть воин и не пленник, а раб силы, потому что этот выбор уже не выбор для него. Хенаро не может действовать каким-либо другим образом, а только неуязвимо. Действовать как осел для него будет равносильно смерти. Это вызовет его опустошение и конец».

Также, у человека, на которого охотится смерть, не должно быть много желаний. А «как только мы научимся уничтожать свои желания, любая полученная нами мелочь превратится в бесценный дар».


Я думаю, что он зарабатывает достаточно для ведения своей нехитрой воинской жизни.


Я думаю, что возможны и допустимы оба варианта. О работе ср. также дзайбацу-до.

О проблеме «воин и богатство» я собираюсь написать отдельно в другой теме.


Мне кажется, как фишка ляжет, и это вряд ли решение воина (а, возможно, хотя бы частично, решение Силы). Ср. судьбы дона Хуана и Элихио.

Я думаю, что на пути воина главным является не внешний опыт, а внутренний. И, вероятно, в любом случае жизнь воина будет богатой, насыщенной приключениями, впечатлениями, событиями и энергией, благодаря его осознанию и силе.


Секс в жизни воина это известная мощная энергетическая практика и больная тема, и воину трудно найти себе соответствующего партнера. Терять свою сексуальную энергию опустошительно, а выжирать чужую – достижимо. «Быть недостижимым означает, что ты касаешься мира вокруг себя с осторожностью. Ты не съедаешь пять куропаток, ты ешь одну. Ты не калечишь растения только для того, чтобы сделать жаровню. Ты не подставляешь себя силе ветра, если это не является оправданным. Ты не используешь людей и не давишь на них, пока они не сморщиваются в ничто, особенно те люди, которых ты любишь».

Поэтому воину логично спать с ведьмами. С другой стороны, ведьма тоже своего не упустит, и, поэтому, не потерпит посягательства другой на свое. Так что, видимо, идеальный вариант это «каждому комсомольцу – по комсомолке».


«следы на воде -
все, что останется,
когда мы уйдем»
Русские хайку

«Завтра все в городе пойдет по-прежнему, а нас тут уже не будет. Люди проснутся, позавтракают, займутся делами, лягут спать, на следующее утро опять проснутся, а мы уже ничего этого не узнаем, и никто про нас не вспомнит».
Рэй Брэдбери «Пустыня»

Я думаю, что по самой природе мира, общества, человека, его опыта и управления, путь воина это личное приключение. «У воина нет ни чести, ни достоинства, ни семьи, ни имени, ни родины. Есть только жизнь, которую нужно прожить». Также я думаю, что воин это простой, смиренный и скромный человек. Поэтому он не стремится сделать что-то значимое даже для себя. Впрочем, после воина могут и остаться значимые вещи. Ведь даже само учение дона Хуана осталось для нас в книгах, записанных Кастанедой.

Что же остается после воина?

«Мы из глины, – сказали мне губы кувшина, –
Но в нас билась кровь цветом ярче рубина...
Твой черед впереди. Участь смертных едина.
Все, что живо сейчас, завтра – пепел и глина».
Омар Хайям «Рубаи»

«Ты думаешь, мы не вечны,
А мы будем жить, как небо,
А мы будем плыть, как лебеди,
И помнить о том, что после нас.
Остается мир».
ВИА Гра «Мир, о котором я не знала до тебя»

«Он настроил меня несколькими словами на него, и я вспомнил, что читал ему стихи Хуана Рамона Хименеса. То, о котором он говорил, называлось «Окончательное путешествие». Я прочел его.

... И я уйду, но птицы останутся, распевая, и мой сад останется с его зелеными деревьями, с его глубокими колодцами. Много дней небеса будут синими и ясными, и колокола в отдалении будут звонить так, как они звонят сегодня днем. Люди, которые любили меня, уйдут, и город будет расцветать заново ежегодно, но мой дух, одержимый ностальгией, будет вечно бродить в том же самом забытом углу моего цветущего сада.

- Это то чувство, о котором говорит Хенаро, - сказал дон Хуан. - для того, чтобы быть магом, человек должен быть страстным. Страстный человек имеет земные привязанности и вещи, дорогие ему. Хотя бы та тропа, по которой он ходит.

То, что Хенаро рассказал тебе в своем рассказе, именно это. Хенаро оставил свою страсть в Икстлэне. Его дом, его людей, все те вещи, до которых ему было дело. И теперь он бродит вокруг в своих чувствах, и иногда, как он говорит, он почти достигает Икстлэна. У нас у всех это одинаково. Для Хенаро - это Икстлэн, для тебя это будет Лос-Анжелес, для меня - ...

Я не хотел, чтобы дон Хуан рассказывал мне о себе. Он остановился, как бы прочитав мои мысли.

Хенаро вздохнул и перефразировал первую строчку стихотворения:

- Я ушел, а птицы остались, распевая.

На мгновение я ощутил волну агонии и неописуемого одиночества, охватывающего нас троих. Я взглянул на дона Хенаро и понял, что он, будучи страстным человеком, имел очень много сердечных уз, очень много вещей, до которых ему было дело и которые остались позади. У меня было ясное ощущение, что в этот момент сила его воспоминания готова обрушиться горным обвалом, и что Хенаро находится на грани рыдания.

Я поспешно отвел глаза. Страсть дона Хенаро, его высшее одиночество заставили меня плакать.

Я взглянул на дона Хуана. Он смотрел на меня.

- Только как воин можно выжить на тропе знания, - сказал он. - потому что искусством воина является находить равновесие между ужасом от того, что ты человек, и восхищением от того, что ты человек.

Я взглянул на них обоих, на каждого по очереди. Их глаза были мирными и ясными. Они вызвали волну захватывающей ностальгии, и когда они, казалось, были на грани того, чтобы разразиться страстными слезами, они повернули эту волну. На мгновение я, казалось, "видел". Я "видел" одиночество человека, как гигантскую волну, которая застыла передо мной, отброшенная назад невидимой стеной метафоры.

Моя печаль была столь захватывающа, что я ощутил эйфорию. Я обнял их».