ВсемЯ благодарю всех участников разговора в теме
topic2803.html: Lee-s, Sova, Mike T, organtt, tavi, ёлка, zaskok, Валерия Чугреева, который разрешает мне публиковать мои истории и общаться на своем форуме, читателей, которые просто читали эту тему, пузо, Алекс.), человека, разговоры с которым также помогли мне осознать многое в важном для меня вопросе.
Я расскажу вам историю о тонале и нагвале, об описании мира и черной магии.
И начну я, конечно же, с цитаты любимых магов, от которых я теперь завишу. С радостью и совершенно добровольно. Я принял свою зависимость и сделал ее источником своей силы.
Цитата:
- Воин берет свою судьбу, какой бы она ни была, и принимает ее в абсолютном смирении. Он в смирении принимает себя таким, каков он есть, но не как повод для сожалений, а как живой вызов.
Каждому из нас требуется время, чтобы понять это и сделать своим достоянием. Я когда-то ненавидел само слово "смирение". Я - индеец, а мы, индейцы, всегда были смиренны и только и делали, что опускали головы. Я думал, что смирению не по пути с воином. Я ошибался. Сейчас я знаю, что смирение воина и смирение нищего - невероятно разные вещи. Воин ни перед кем не опускает голову, но в то же время он никому не позволит опускать голову перед ним. Нищий, напротив, падает на колени и шляпой метет пол перед тем, кого считает выше себя. Но тут же требует, чтобы те, кто ниже его, мели пол перед ним.
Вот почему я сегодня сказал тебе, что не знаю, что чувствуют учителя. Я знаю только смирение воина. А оно никогда не позволит мне быть чьим-то учителем.
Мы некоторое время молчали. Его слова глубоко взволновали меня. Я был тронут ими, но в то же время мне не давало покоя увиденное в чапаррале. Про себя я решил, что дон Хуан явно что-то скрывает и на самом деле вполне осведомлен о происходящем. Я ушел в эти размышления, но тот же странный звук вдруг вывел меня из задумчивости. Дон Хуан усмехнулся.
- Ты любишь смирение нищего, - тихо сказал он. - Ты склоняешь голову перед разумом.
- Мне вечно кажется, что меня разыгрывают, - сказал я. - Это моя основная проблема.
- Ты прав, тебя разыгрывают, - заметил он с обезоруживающей улыбкой. - Но твоя проблема не в этом. На самом деле ты считаешь, будто я сознательно тебя обманываю. Так ведь?
- Да, что-то во мне не позволяет поверить в реальность происходящего.
- Ты опять прав. Ничто из происходящего не является реальным.
- Что ты хочешь этим сказать, дон Хуан?
- Вещи становятся реальными лишь тогда, когда ты научился соглашаться с их реальностью. Например то, что произошло сегодня ночью, вряд ли может быть для тебя реальным, потому что никто тебя в этом не поддержит.
- Ты хочешь сказать, что ничего не видел?
- Конечно видел, но я не в счет. Вспомни - я тот, кто тебя обманывает.
Дон Хуан смеялся, пока не закашлялся. Его смех был дружеским, хотя смеялся он явно надо мной.
- Не принимай близко к сердцу чушь, которую я несу, - сказал он ободряюще. - Я просто стараюсь расслабить тебя, зная, что ты чувствуешь себя в своей тарелке только когда выбит из колеи.
Его выражение было рассчитано комичным, так что мы оба расхохотались. После некоторой паузы я вдруг понял, что эти слова только еще больше испугали меня.
- Ты боишься меня? - спросил он.
- Не тебя, а того, что ты приносишь с собой.
- Я приношу с собой свободу воина. Ты этого боишься?
- Нет, но твое знание слишком устрашающе. В нем нет для меня утешения. Нет гавани для приюта.
- Ты опять все путаешь. Утешение, гавань, страх - все это настроения, которым ты научился, даже не спрашивая об их ценности. Как видно, черные маги уже завладели всей твоей преданностью.
- Кто такие черные маги?
- Окружающие нас люди являются черными магами. А поскольку ты с ними, то ты тоже черный маг. Задумайся на секунду, можешь ли ты уклониться от тропы, которую они для тебя проложили? Нет. Твои мысли и поступки навсегда зафиксированы в их терминологии. Это рабство. А вот я принес тебе свободу. Свобода стоит дорого, но цена не невозможна. Поэтому бойся своих тюремщиков, своих учителей. Не трать времени и сил, боясь меня.
https://chugreev.ru/castaneda/cc4/cc4-I-1.htmlКогда человек приходит в этот мир, у него нет ничего. Ни своих желаний, ни силы, ни власти, ни знаний, ни описания мира, в который он попал просто потому, что так уж получилось. Когда он покидает этот мир, он теряет все, что приобрел. Он отдает свое осознание, силу, власть, желания, возможности и саму жизнь.
Подчиняясь власти окружающих его людей, младенец становится человеком. Растет его тональ, его описание мира постепенно включает в себя все больше вещей, остров тоналя становится все обширнее и значимее. Для некоторых людей особенно значимым становится метод включения новых вещей в свое описание мира, известный под названием науки. Этот метод очень эффективен, он дал нам всем так много. Но и он требует платы, как и любая зависимость.
Черный маг оплачивает свой «билет в науку» абсолютным и полным закрытием своего пузыря восприятия. Если неведомое все же прорывается в его сверкающий мир, то он строит свое описание мира и в неведомом, во втором внимании, пытаясь подчинить его себе. Если хотите, строит еще один «пузырь восприятия», создавая своеобразную защиту для себя еще и в неведомом. Нагваль опасен, его не должно быть. Любой ценой. Иногда ему можно открываться, ведь все знания, вся истинная магия там. Но только затем, чтоб сделать свою лодку для плавания в неведомом побольше и безопаснее. «Трансформируясь», черные маги плывут на своих суденышках все дальше. Уж кто куда доплывет. И как сумеет.
Когда Кастанеда считал, что дон Хуан учит его другим «глоссам», учит его «магическому описанию мира», он ошибался. Возможно именно эта ошибка привела потом к описанию монстрообразных «летунов». На самом деле, неизвестно, откуда люди получили свое первое описание мира. Кто знает, может и вправду какие-то неорганики постарались
Когда я сосредотачиваю свое внимание на обрывках разнообразных описаний мира как первого, так и второго внимания, сосредоточенных в собственном теле и в телах других людей, частично я ощущаю это как черную тучу, висящую над головой и пытающуюся меня пожрать. Я помню, что подобный образ – всего лишь попытка моего тоналя описать нечто невыразимое, чему он стал свидетелем.
И я не чужд подобных стремлений. Мне очень страшно и больно расставаться с описаниями мира. Они защищают меня от осознания абсолютного одиночества, слабости, безумия и огня. Это и множество других чувств я ощущаю, когда все же позволяю своему пузырю восприятия раскрыться, чтоб удовлетворить свою жажду бытия. Но я больше не хочу, не обязан и не буду подчиняться описаниям мира, сотворенным черными магами. Я свожу свое описание мира к минимуму, подчиняясь требованиям магов сделать свой тональ тоналем воина. Я помню о том, что хорошими тоналями были тонали индейцев, похожих на детей.
Я – свидетель нагваля. Вам показались логичными и разумными мои странные сказки и мои советы? В них нет логики. Они безумны и только кажутся логичными и разумными. Даже если я сам вдруг забываюсь и считаю свои слова чем-то большим, чем просто свидетельством, я безжалостно избавляюсь от этого в меру своих сил, возможностей и умений. Уж как умею.
Я никого не призываю следовать за собой. Я больше никого не хочу, не обязан и не буду ничему учить. Мне этого делать нельзя.
Я помню, что то, о чем я говорю, что я пишу, фотографирую и рисую – всего лишь детский лепет о чем-то невыразимом, ужасающем и прекрасном, частью которого являюсь и я сам.
Правила
FAQ
Поиск
Я буду говорить и писать, помня и стремясь к тому, чтоб мои слова были зависимыми от слов магов и не уводили тех, кто читает мои истории, слишком глубоко в дебри моего личного сновидения.